Взаимно продетые кольца - [3]

- А если на какое-то время нам поменяться местами, где гарантия, что в любой момент по моему желанию...

- Разве не гарантия то, что я считаюсь с вами, хотя сразу мог поступить по-своему?

И тут я произнес неосторожную фразу, смысл которой гость истолковал буквально. Я сказал:

- Все это так, но представь себя на моем месте...

Лишь только он это заслышал, как сразу подобрал щупальца, резко выпрямил их и повис в воздухе. Магниевая вспышка обожгла сетчатку моих глаз, а на пол шлепнулась какая-то жижа, привнеся последний штрих к кухонному погрому. Пространство покачнулось, где-то внизу, слева, проколесил плафон светильника, потолок и пол поменялись местами. Мне показалось, что я падаю сам на себя, и я в испуге шарахнулся к окну. На подоконнике стоял горшок с алоэ, и я, как утопающий хватается за протянутую доску, мысленно уцепился за растение.

Круговерть моментально прекратилась, но у всех предметов изменилась окраска. Самым поразительным было то, что я наблюдал себя со стороны. Мое лицо отсвечивало всеми цветами спектра и напоминало негативное изображение на цветной фотопленке.

Тело мое двигалось независимо от моем воли. Вот оно рухнуло на стул, ноги вытянулись, руки повисли, а голова безвольно склонилась на грудь. Я словно уснул сидя.

- Плохо, очень плохо, хуже некуда! - прозвучало в моем сознании. - Вам следовало немного полетать и выработать координацию движений, а вы с ходу внедрились в примитивную живую материю, что категорически запрещено. Теперь вы освободитесь лишь в том случае, если я вас вытолкну и займу ваше место.

До меня наконец дошло, что я стал растением, которое все слышит, видит предметы в спектре их термоизлучений, а промолвить ничего не может.

- Ждите и не теряйте времени даром, тренируйте волю, я вас всему научу, - внушал мне пришелец. - Настанет час, и мы будем подменять друг друга, если не придумаем ничего получше.

Мое тело на стуле встрепенулось, встало и вышло из кухни.

Когда жена в тот раз вернулась с работы, ее внимание было всецело поглощено последствиями погрома. Самозванец толковал ей что-то о шаровых молниях и огнях святого Эльма, и она не сразу заметила перемены в "супруге". Зато когда Самозванец оставил должность директора комиссионного магазина, она, мягко говоря, насторожилась. Нет, он не уволился, а просто перестал ходить на работу, целыми днями сидел дома и что-то строчил в тетрадке.

Когда мы оставались одни, он учил меня:

- Не забывай тренироваться, напрягай волю и тверди: "Я облако, я очень маленькое облачко, во мне совсем нет веса, мне все безразлично, мне ни до чего нет дела, я лечу над лесами, лугами, морями, горами и пустынями..."

И я (что мне оставалось делать?) послушно напрягался.

Тем временем деревья во дворе лишились листвы, вновь ее приобрели и вновь лишились, а дела у Самозванца ничуть не продвинулись. Он, надо отдать ему должное, не сидел сложа руки, а преследовал академиков, охотился на их секретарш, пробирался на научные собрания, обивал пороги различных НИИ, но нигде его всерьез не принимали. Однажды он вспылил в каком-то солидном учреждении, но даже на это никто не обратил внимания.

- Мироеды, чинуши! - ругался он, спускаясь по лестнице к выходу. - Я вас научу, вы у меня попляшете!

Наивный, не очень грамотный, без роду и племени, он одним махом намеревался покорить научный Олимп. Иногда над ним попросту издевались.

- Я бы советовал вам побольше читать, - сказал ему заведующий кафедрой в межотраслевом институте. - Вам бы подучиться еще.

Однако этот деятель, прежде чем вернуть тетрадки, аккуратно переписал оттуда несколько идей из области психологии торговли, исправил ошибки и погодя издал их в брошюре за границей под своей фамилией.

Самозванец стал выпивать. Дома у нас теперь часто гостевали какие-то подающие надежды и перспективные личности. Бывали и журналисты, обещавшие протащить идеи Самозванца в широкую печать. Бывшие мои подчиненные тоже наведывались к нам с тайным желанием приобщиться к более узким, нежели торговые, зато необычайно возвышенным духовным сферам. За последнее время у Самозванца заметно отвис живот и появились мешки под глазами. "Что же он, гад, делает, - горестно размышлял я, - ни один прокатный пункт не позволил бы ему так обращаться с доверенной вещью".

Но я не терял надежд и совершенствовал свой дух. Поливали меня крайне редко, и я жил за счет влаги, накопленной в мясистых листьях. К сожалению, и там она сохраняется не вечно. Иной раз мне казалось, что я парю под потолком, выбираюсь через вентиляционное отверстие во двор и устремляюсь куда-то в неопределенную даль, а вслед мне с балкона удивленно глядят нахохлившиеся от мороза воробьи. Но это был сон, грезы наяву. Воля моя слабела и наступала апатия. Я сильно засыхал и впадал в длительный анабиоз.

Однако рано или поздно меня все-таки поливали, я оживал и возобновлял попытки освободиться.

Во время празднования моего сорокалетия, когда все гости были подшофе, один ушлый приятель, доцент кафедры прикладной математики, увлек Самозванца на кухню как бы для того, чтобы втайне от всех выпить и поговорить по душам. Пока Самозванец осушал рюмку за рюмкой, сей доцент незаметно выливал содержимое своей в мой горшок. Это надолго вывело меня из строя. Когда же способность нормально мыслить вернулась ко мне, я узнал, что все записи Самозванца куда-то исчезли.