Выжжено - [197]

К концу дня Эми-Ли и Маркус сидели вместе на диване, а перед ними на ковре лежали документы. Маркус не заметил, куда девалась Берниче, да ему это было безразлично. С него достаточно того, что он сидит здесь и смотрит, как оранжево-красное солнце клонится к закату, заливая верхушки деревьев волшебным светом. Комнату, уставленную гигантскими растениями, наполняло тепло.

– И что ты собираешься теперь со всем этим делать? – спросила Эми-Ли.

Маркус задумчиво оглядел стопку бумаг – наследие его отца.

– Я думаю, в этом мой путь. Осуществить изобретение отца. Довести его до конца.

– Но ведь ты у нас не мастер на все руки. А кликать мышкой и изрекать заученные фразы – на этом далеко не уедешь.

– Время кликать мышкой, я думаю, и так прошло. А остальному можно научиться.

– И где ты собираешься это делать? И как?

«Хорошо бы здесь, – подумал Маркус. – У тебя».

– Ещё не знаю.

– Тебе понадобятся деньги.

– Конечно. Это тоже будет нелегко. Особенно если учесть, что я в полицейском розыске, в стране нахожусь нелегально и ещё кому-то задолжал.

– Ты сумасшедший.

– Наверное. – Ему хотелось обнять её. Но она с момента их новой встречи не допустила ни одного его прикосновения. Вот и теперь она сидела сама по себе, на другом конце дивана, раздутая самка, и в то же время была прекраснее, чем когда бы то ни было. – Я что-нибудь придумаю, – добавил он.

Она кивнула.

– Да уж наверное. Сюда же ты пробрался. И нашёл то, что искал.

«А что я, собственно, искал?» – спросил себя Маркус.

– Да, – сказал он. – Даже не верится.

Она подтянула к себе подушку.

– Может, ты хочешь уехать? Я могу позвонить Ксяо, он тебя подвезёт. Хоть завтра.

О'кей. Она хочет от него избавиться. Это тяжело, но, пожалуй, ему придётся с этим смириться.

– Вообще-то, я думал…

– Что?

– Ну. Раз уж в любой момент могут начаться роды, я хотел бы дождаться нашего ребёнка. Встретить его.

Эми-Ли отрицательно покачала головой.

– Мне эта идея не по вкусу.

– Я считаю, это самое меньшее, на что я мог бы рассчитывать.

– Но я этого не хочу.

– Но почему?

– Потому что это только вызовет ненужные чувства, и как знать, мы ещё наделаем глупостей. – В её голосе послышалась горечь.

Маркус посмотрел в окно, проследил взглядом за стаей птиц, сверкнувшей серебром.

– Это так или иначе вызывает чувства. Даже когда мы просто тут сидим.

– Забудь об этом.

Он помотал головой.

– Нет. Этого я никогда не забуду. Так же как не смог выбросить тебя из головы.

– Перестань, – резко сказала она.

– Я не хочу переставать. Хочешь знать, чего бы я хотел? Сидеть рядом с тобой, пока мы не состаримся и не поседеем. Вот чего я хочу.

Эми-Ли отвернулась и невесело рассмеялась.

– Мужчины!.. Ты просто видишь мой большой живот, и от этого у тебя идёт выброс гормонов, вот и всё.

– Я вижу тебя. И у меня в голове не укладывается, как я смог тогда уйти.

– И правильно сделал, что ушёл. Я была такая дурочка. Такая ветреница, из тех, что гордятся, когда мужчины пялятся им в декольте.

Воспоминание о том, с какой лёгкостью он тогда, в тот день в Нью-Йорке, перевёл стрелку своей жизни, захлестнуло Маркуса.

– Всё было бы иначе, если б я не ушёл… – прошептал он. Потом он вспомнил, что стояло за его уходом и, наверное, сыграло свою роль. – Надо было мне выдать Блока твоему отцу.

Эми-Ли медленно кивнула.

– Да. Блок. Его проклятый метод.

Несколько секунд было тихо. Слышалось мягкое потрескивание, как будто древесина расширялась.

Потом он услышал её слова:

– Отец требовал, чтобы я сделала аборт.

Маркус похолодел.

– Что?

– Он сказал, что это будет… – Она помотала головой, отгоняя слёзы. – Ах, да что там. Не хочу даже повторять.

Маркус протянул руку, коснулся её плеча, но она отстранилась.

– И потом? – спросил он.

Она пожала плечами.

– Это был разрыв. Не было никакой особой ссоры. Я просто уехала в Сиэтл, где у меня были друзья. Берниче, например. Впоследствии мы с папой сошлись на том, что он отпишет мне часть своего состояния, а я за это буду поддерживать с ним контакт. После этого я переехала сюда. – Она судорожно втянула воздух. – Может, когда родится ребёнок, будет лучше. Если я увижу, что он его примет. Но так, как раньше, уже не будет никогда… Да и зачем? Теперь, оглядываясь назад, я не понимаю, как я могла быть такой дурой! Что я с собой сделала?! И при этом считала себя такой умной. Женщина, которая умеет жить. Какая чепуха! Но это я поняла только тогда, когда впервые ощутила в себе ребёнка. Это изменило всё.

Маркус разглядывал круглый красный ковёр, смутный узор на нём и чувствовал, что должен сказать это сейчас, иначе не скажет уже никогда.

– Эми-Ли, я хотел бы остаться с тобой. Или взять тебя с собой. Как угодно, лишь бы мы были вместе…

Она отрицательно покачала головой, сжав губы.

– Нет. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Но почему?

Она обхватила себя руками, глубоко вдохнула и тихо, проникновенно сказала:

– Потому что ты никогда не забудешь, что я лишь притворялась перед тобой. Что я брала тебя на наживку, чтобы сделать гешефт. Что я тебя использовала. Ты всегда будешь помнить об этом, – и как бы ты смог мне после этого доверять? А если мы не будем доверять друг другу, мы не будем счастливы.