Выживших не было - [10]

Может, именно поэтому надо было сражаться именно сейчас: ведь слишком мало людей понимало истинную сущность свободы.

Лилли держала чашку с кофе обеими руками, стараясь согреться.

Она немного почитает, а затем найдет себе еще какое-нибудь занятие, чтобы скоротать время, пока Мэтью и Уиздом не вернутся, и она вновь станет жить, а не существовать в эмоциональном напряжении…

* * *

Дэвида Холдена представили им, как только они приехали. Из-за пересеченной местности и снегопада все были на лошадях. Сейчас метель мела вновь, и поднявшийся ветер, скрывая следы, делал встречу более безопасной.

Здесь были посланцы всех племен этого края: сиу, шайены, арапахо и другие, неизвестные ему даже по старым вестернам или книгам.

Всего — человек пятнадцать, от почти сорокалетних до шестидесятилетних; с каждым из них приехало несколько сопровождавших. Чем старше выглядел вождь, тем внушительней эскорт.

Но странно, что все они больше напоминали ковбоев, чем индейцев.

На них были ковбойские шляпы всех форм и размеров с полями, украшенными перьями, или серебряными раковинами, или просто ленточками; тяжелые ботинки, у кого поношенные, а у кого поблескивающие, несмотря на снег; блестящие ременные пряжки, синие джинсы и соответствующие рубахи. Волосы у молодых были темные, длинные. У одного — распущенные, как у женщины, у других заплетенные в косички. Холден подумал, что эти прически для них не просто оригинальность, а символ принадлежности к индейскому народу.

А еще у них было самое разное оружие: от заряжающихся с дула штуцеров до винтовок с оптическим прицелом.

И теперь Дэвид Холден стоял перед ними.

Они сидели на одеялах, расстеленных в пещере, или стояли у стен, куря сигареты или трубки. Один из них пожевывал сигару.

Мэтью Смит — мужчина, странно напоминающий Сократа, покуривал длинную тонкую сигару, а рядом с ним стоял юноша Уиздом Тубирс. Глядя на Уиздома, Холден сразу вспоминал о собственном сыне, погибшем при попытке защитить жизнь своей матери и обеих сестер.

Холден прочистил внезапно сжавшееся горло:

— Я почти не знаю вас, но думаю, что эта война оставила нам слишком мало времени на любезности. Многие должны удивиться, почему я попросил Боба Тубирса созвать всех вас сюда. Я думаю, вы понимаете, что я хочу попросить вас принять участие в нашей борьбе, но, может быть, не понимаете, ради чего я делаю это и за что ведется борьба.

— Человек, именующий себя президентом Соединенных Штатов, — продолжал Холден, — приказал, чтобы всех офицеров, как мужчин, так и женщин, сохранивших верность Конституции США, арестовали и привезли сюда в телячьих вагонах, чтобы убить их в тюрьме, если они под пытками и после промывания мозгов не перейдут на сторону президентских «Ударных отрядов».

— Естественно, есть некая горькая ирония в том, что американских индейцев просят помочь американской армии и другим вооруженным формированиям, — кое-кто засмеялся, а кое-кто улыбнулся. — Почему люди, лишенные своей исконной земли под дулом винтовки и изгнанные в резервации, должны рисковать своей жизнью во имя Конституции, более двух веков игнорировавшей их существование?

— Я думаю, на это можно дать лишь один ответ, — произнес Холден.

— Потому что из всех американцев вы — самые истинные. С тех пор, как белые люди появились здесь, вы видели редкие моменты нашей славы, видели и наши глупости, но независимо от того, равным или неравным было наше партнерство, эта земля — наша общая. И, возможно, сейчас вам предоставляется шанс подтвердить это так, чтобы мои слова стали для всех неоспоримой истиной. Впрочем, не знаю. Но я знаю, что цвет кожи, национальное происхождение и все остальное не имеет значения, когда делаешь выбор между добром и злом. Пренебрежение сегодняшней несправедливостью — не меньшее зло, чем пренебрежение нашими предками несправедливостью в далекие времена. Хорошие люди, столкнувшись со злом, не могут отказаться от борьбы, то ли словами, то ли идеями, то ли оружием.

— Теперь, — произнес Дэвид Холден, — настало время для оружия. Через несколько дней мои люди и я соединимся с «Патриотами» из отряда Боба Тубирса и Мэтью Смита и всеми остальными, кто пожелает нам помочь. Независимо от того, много нас будет или мало, мы собираемся атаковать форт Маковски, чтобы освободить захваченных офицеров. Нам нужно, чтобы они вернулись в свои подразделения и сражались на нашей стороне. Да и вообще люди, не утратившие совести, не могут, стоя в стороне, равнодушно глядеть на жестокость, не становясь ее невольными соучастниками. Все необходимое вооружение я вам предоставлю, — сказал он, имея в виду захват Рози оружия, амуниции и взрывчатки на базе «Дельты». — Но даже если по какой-либо причине обещанное оружие не прибудет, даже если нам придется пользоваться старыми охотничьими дробовиками, ножами, камнями и всем остальным, что под руку попадется, мы не можем уклониться от нашего долга. Я хочу знать, на кого я могу рассчитывать.

Безмолвие было холодным и каменным, как своды пещеры. Холдену хотелось курить, но он не желал отводить взгляда от индейцев.

Наконец один из пожилых вождей медленно, пошатываясь, встал с одеяла и снял заношенную серую фетровую шляпу. Такую носили в вестернах сороковых годов. На правом бедре виднелась кобура, пришитая к джинсам, кобура с «Кольтом» армейского образца.