Выжившие - [27]

Наконец она открыла глаза и сказала:

– Я хочу заняться сексом.

В ответ я пробормотал что-то типа «не понял, что?» или подобную бессмыслицу.

– Я не шучу, – сказала она, – и не предлагаю руку и сердце. Я просто хочу заняться сексом.

Я все еще не знал, что сказать, потому что не решил, нравится она мне как человек или нет. Секс – это совершенно другая область, отдельная от симпатий и антипатий. Он так легко отделялся от всего, что я даже вроде не вспомнил в тот момент Надю.

– В чем дело? – поинтересовалась Томи. – Никогда не трахал либертарианку?

– Дело не в этом.

– Да ну, неужели? Интересно! Хотя ты уже удивил меня, когда согласился на мет. Думала, оскорбишься таким предложением.

– Я тоже так думал! А потом… чего уж там, конец света все-таки!

– В точку. Что нам терять?

– Я просто не уверен, что это хорошая идея, – придумывал я на ходу оправдание. – Ты нравишься Аррану, а тут я влезу, как… полный урод.

– Не парься. Арран отшил меня.

– Да? – спросил я, будто я был не в курсе.

– Да, мы собирались. Но… как-то все мутно. Я испугалась, наверное, пьяная была, мне что-то привиделось в углу его комнаты. Я сказала ему и предложила пойти в мой номер, а он просто взбесился и велел мне валить.

– А что ты видела?

Она на секунду задумалась.

– Ничего. Я ничего не видела. Это из серии, когда в темноте ум превращает нормальные предметы в человека. Уверена, что именно так все и было.

Мы оба на мгновение посмотрели в угол комнаты, а затем снова на Аррана.

Томи рассмеялась:

– Как бы там ни было, такие наркоманы со стажем обычно долго не выдерживают.

– Значит, я твой второй выбор, да?

– Ну, я спрашивала Роба, он оказался гей. – Она пожала плечами, и я не понял, пошутила она или нет, но похоже, что нет. – Ну так что? – напомнила она, приподняв бровь. – Пойдешь к себе сочинять записки или как?

Я посмотрел на нее и, может, из-за метамфетамина или виски снова подумал: да какая теперь разница?

Решение, наверное, отразилось у меня на лице, потому что она внезапно встала и протянула руку. Я позволил ей поднять меня на ноги, и мы оба зашатались, теряя равновесие и сцепив пальцы, и я, задев каблуком стакан Томи, опрокинул его. Она засмеялась и прижалась лбом к моей щеке, и какое-то время мы так стояли, поддерживая друг друга более-менее вертикально. После долгого отсутствия близости с другим человеком прикосновения послали мощный заряд окситоцина прямо в мой мозг, где он смешался с кристаллическим метамфетамином, и мы крепко обнялись. Ее волосы пахли дымом, а тело, прижатое к моему, было совсем не таким, как у Нади – Надя была ниже ростом и меньше, – но все равно оно было слишком классным, чтобы отпустить. Когда она протянула руку и кончиками пальцев погладила меня по затылку, я чуть не заплакал.

Я понятия не имел, что она чувствует, если у нее вообще есть чувства.

– Идем? – спросила она, отстраняясь после нашего продолжительного молчания, все еще крепко сжимая мои руки в своих.

Мы оставили Аррана мирно спящим на полу. Рядом с его головой я поставил стакан воды и чуть не упал, но все-таки удержался на ногах. Мой кайфовый мир уже не был флуоресцентным, его будто освещал огонек свечи. Я все еще присутствовал в своем сознании, но сердце замедлилось. Это была лучшая имитация удовлетворенности, которую я испытал за все время пребывания в отеле, и я чувствовал благодарность Аррану за то, что он поделился ею с нами.

Томи вернулась в мою комнату и оставалась до конца дня и всю ночь, которая обновила меня. Ясно, что я ничего не стану писать об этом. Все-таки приятно не спать в одиночестве.

Вчера я ничего не ел, поэтому чувствую себя опустошенным и сонным, и еще у меня жуткий сушняк. Натан принес немного еды, но пока из-за тошноты я даже не притронулся к ней. Собираюсь поспать. Опять мне некогда заниматься чемоданами Люффманов, но я обязательно доберусь до них, когда снова оживу.

Дорогая Надя!

Я понимаю, что, если ты когда-нибудь прочитаешь эти записки, тебе будет тяжело узнать об этом. Но сейчас конец света. Полагаю, что сейчас не время меняться, даже если я и решил бы стать хорошим мужем. Если тебе станет легче, она ясно дала понять, что ее интерес больше обусловлен ограниченным выбором, нежели другой причиной. Мой, наверное, тоже.

Ты, возможно, считаешь меня лицемером, раз я так злился на жениха Тани за то, что он уехал. И думаешь, я не помню вопроса, который ты задала перед самым моим отъездом? Я слушал. Я слышал тебя.

Должно быть, ты поняла, что я притворяюсь, что не слышал твой вопрос, и ты права. Прости. Ты всегда права насчет меня.

Твой Джон

День пятьдесят девятый

Ночью мне пришла мысль поискать записи с камер видеонаблюдения. Рано утром, когда все еще спали, я отправился на прогулку и насчитал в стратегических точках около дюжины камер. Если есть камеры, которые постоянно работали, значит, должно быть и помещение, откуда Дилан или другой сотрудник следил за происходящим.

Прихватив ключи, я быстро пробежался по верхним этажам – открывал и закрывал двери, не заходя внутрь. Мне попадались подсобные помещения, где хранили бытовую химию, постельное и столовое белье и многое другое, но ничего похожего на помещение охраны не было, пока я не добрался до пятого этажа и не открыл дверь, за которой увидел множество погасших мониторов.