Выжившие - [26]

– Дилан старается держать всех подальше от комнат сотрудников. Не хочет, чтобы узнали о его оружейном складе.

– Да ну?

Томи налила нам обоим еще виски.

– Правда! Здесь известное место для охоты. И оружия в отеле полно, раньше люди брали его напрокат.

– У меня мурашки по спине побежали: у людей есть оружие? – изумленно выдохнул Арран. – Ни разу не круто.

– Да все нормально. Они все равно будут недолго им пользоваться.

– Почему? – поинтересовался я.

Усмехнувшись, Томи негромко сказала:

– Я, наверное, плохо поступила.

– Да рассказывай уж, что сделала.

Нам было легко и весело. Стряхивая пепел в блюдце, Арран промахнулся, поэтому собрал его в кучку на ковре.

Томи посмотрела на меня:

– В тот день, когда все случилось, в служебном помещении я нашла в ящике стола пистолет и… так получилось… типа, взяла его. А комнаты, где жили сотрудники отеля, оставались незапертыми, и, по правде говоря, там было очень много оружия. Охотничьи ружья, для аренды гостям.

– Вот дерьмо, – пробормотал Арран, глядя на закрытую дверь.

Я нахмурился:

– И ты их все украла?

– Нет, конечно, посмотрите на меня! Я собрала в рюкзак все патроны, какие удалось найти, и украла их. У них больше нет патронов, кроме тех двух коробок, которые я оставила.

Я отмахнулся от дыма:

– Подожди, Томи, стой. Так у тебя все патроны отеля и один пистолет?

Она затянулась сигаретой Аррана, стараясь сохранить невозмутимый вид:

– А то!

– Блин, Томи, выходи за меня замуж. – Арран встал и направился в ванную.

Оружие меня заинтересовало. Моя последняя доза наркотика все еще действовала.

– И Дилан ничего на это не сказал? Пистолет-то наверняка его.

– Он не хочет признаваться, что в отеле много оружия, – ответила она. – Пусть все думают, пара охотничьих ружей, и все. Не двадцать. Допустим, он догадался, что патроны украли, когда люди массово уезжали из отеля, и кто-то украл пистолет из его стола и прихватил все пули. Но с какой стати он должен считать, что патроны и пистолет по-прежнему в отеле?

– Тебе-то они зачем? – поинтересовался я, беспокоясь о возможных последствиях.

– А почему нет? Все, что я знаю: мир рухнул, и наступит время, когда мне понадобится защита. Лучше пусть другие думают, с чем им охотиться на оленей, но оружия для преследования меня у них не будет.

– Томи, никто ж никого не преследует.

– Да? А вот тут кое-кто попросил меня шпионить за другими.

Мне нечего было ответить.

От мысли, что во всем отеле только у Томи есть годный пистолет, стало неуютно. Словно она предвидела войну.

– Эй, хотите немного мета? – поинтересовался Арран, озадаченный откровением Томи.

Он вернулся с каким-то невероятным пластиковым приспособлением, которое, как выяснилось через пару секунд, оказалось импровизированной трубкой. Со щелчком он открыл зажигалку и вдохнул, плотно обхватив губами верхний конец трубки. Вода запузырилась.

– И что эта штука делает? – крайне сдержанно спросил я.

В моем жизненном опыте наркотики группы А отсутствовали. Кристаллический метамфетамин находился в том же ментальном отделе, что и крэк, и героин, а марихуана и кокаин были экспериментальными наркотиками, которые обычно пробуют пару раз в колледже, но не вводят в привычку, если не собираются умереть.

– Все, – ответил Арран, – резче, ярче. Как суперскорость, но действует подольше.

Томи пожала плечами:

– Я хочу.

Немного подумав, я тоже согласился. Мне было весело и не хотелось уходить. Поэтому я выкурил немного мета, и ощущение оказалось удивительно приятным.

Помню обрывки разговоров в течение следующих четырех часов, но здесь их записывать не стоит. В основном говорили о телешоу, цитировали любимые фильмы. Томи рассказала смешную, но грубую историю об одном из своих бывших бойфрендов – по крайней мере, мне она показалась смешной; мы с Арраном много смеялись, у меня даже в какой-то момент перехватило дыхание. Арран много рассказывал об Алане Партридже, а потом мы с Томи немного поболтали о книгах. Арран еще покурил и с легкой улыбкой на лице заснул, заложив руки за голову.

Глаза Томи были широко распахнуты и слегка расфокусированы.

Я заметил, что метамфетамин намного улучшил вкус алкоголя. Кожа будто высохла, и по всей поверхности ощущались легкие покалывания словно от электрического тепла, будто мои нервные окончания поджаривают. Центр тяжести сместился, и теперь находился где-то в шее, вместе со всем моим дыханием. Легкое раздражение от стоявшего в комнате дыма заставляло меня сглатывать по несколько раз в минуту.

Потом мы заговорили о политике. Не помню, как нас туда занесло, но помню, как Томи, вздыхая, говорила:

– А можно не начинать про Ирак? Ты такой зануда.

– То, что мы имеем сейчас, результат твоего голосования!

– Я голосовала только за то, чтобы сделать нашу страну лучше!

– И что вышло?

По-моему, мне удалось разозлить ее или задеть за живое.

– Такой подход слишком упрощенный, – произнесла она, еще раз презрительно выделив голосом слово «упрощенный».

На том этапе я уже не справлялся с многосложными словами, поэтому на меня произвело сильное впечатление, что ее язык все еще не заплетается. Она поискала глазами сигарету и поняла, что докурила ее. Томи прислонилась головой к матрасу на кровати Аррана и долго выдыхала. Воздух в комнате был плотным, словно в летнюю ночь во Флориде.