Выживальщик - [22]

– Здрасте, – не поднимая головы, еле слышно выговорила гостья.

– Это Таня. А это Артём и его жена Света. Свет, Артём говорит, у тебя найдется что-нибудь запасное, Танюху приодеть? И, может, на ноги что-то, а то у нее та-а-кие шпильки.

Светка перевела вопросительный взгляд на мужа.

– Блин, Светик, не успел тебе сказать…

– Понятно, – перебила супруга, – так, Танюша, проходи, а вы, мужики, – брысь на кухню и посидите там. Артём, можешь пока чаю нам всем сделать.

– Ну что думаешь? – понизив голос, спросил Артём, когда за ними закрылась выжившая в катаклизме кухонная дверь.

– А чего тут думать? Это же не вещь. У меня пока поживет, а там видно будет.

Примерка затянулась, чай пришлось подогревать заново. Наконец все четверо собрались за восстановленным кухонным столом. Таня красовалась в немного великоватой футболке с диснеевским зайцем на груди. Розовые девчачьи брючки, название которых Артём так и не вспомнил, пришлись почти впору, только снизу понадобилось подвернуть. Пакет со стопкой других даров ждал в прихожей. Пожертвовала Светка и одни кроссовки, тоже слегка свободные.

– Велики не малы, – заявил Артём, – тебе в них не бегать.

– Раньше бегала, – погрустнела девушка, – я же легкой атлетикой занималась, даже за институт выступала.

– А, – протянул хозяин дома, – то-то, я вижу, ноги тренированные.

– Так, муж, – притворно нахмурилась Светлана, – ты что это чужие ноги разглядываешь? Миша, чего молчишь?

Мишаня тоже был не в своей тарелке, потому как отделался неопределенными звуками, видимо, должными выражать согласие с хозяйкой.

– Вы только не подумайте, что я какая-то легкомысленная, – внезапно проговорила девушка. – Я, если честно, и в баре-то первый раз была, мою первую зарплату отмечали! Знаете, как я долго ждала эту работу! У нас после выпуска уже все устроились, ну кто замуж не повыскакивал, конечно. А я сначала ждала этого места, потом три собеседования, проверка эсбэ, стажировка. И еще позавчера со мной, наконец, постоянный контракт подписали! Вот я на радостях и позволила девчонкам из отдела себя уговорить, – она покраснела и опять спрятала глаза, – а в баре Мишу встретила.

«Ну да, – подумал Артём, – ты и пить, наверно, еще не умеешь, а тут наш Мишаня. Как он умеет очаровывать, я разок сам видел. Мастер! Только не влюбись в него, девочка: парень он не гнилой, но постоянства я за ним не замечал. Потом страдать не придется, когда он тебя на другую юбку поменяет».

За столом раздался всхлип. Ушедший в свои мысли Артём встрепенулся, огляделся. Рыдала Татьяна. Старалась сдерживаться, но получалось плохо.

– Извините, – она попыталась промокнуть слезы салфеткой, – просто я сейчас подумала, что если бы не уехала с Мишей, то…

И всхлипнула уже громче.

– То сейчас бы уже ни о чем не беспокоилась, – мрачно пошутил Артём.

Жена сделала ему страшные глаза, привлекла девчонку, обняла, стала баюкать, как ребенка:

– Ничего, милая, теперь все будет хорошо. Миша парень хороший, он тебя не бросит.

Тот часто закивал, подтверждая. Теперь Светка строила гримасы Мишке, пытаясь что-то втолковать ему таким образом. Наконец он, видимо, понял, забрал девушку от Артёмовой жены в свои объятия, стал негромко наговаривать ей успокаивающие слова. Так и сидели некоторое время под Мишкино воркование, которое изредка перекрывалось характерными звуками, когда Артём прихлебывал из кружки.

Наконец всхлипывания стихли совсем. Мишка и Таня ушли.

* * *

Артём и Света обедали, когда с улицы донесся звук мотора и характерные металлические нотки усиленного громкоговорителем голоса. На секунду лицо Артёма осветило радостью, захотелось крикнуть: «А вот и спасатели! Я знал, что это просто локальная катастрофа. Наконец-то все закончится!» Но краткий миг счастья развеялся, как только зазвучало обращение:

– Внимание, граждане, к вам обращается военный комендант района капитан Гаврилов. С этого момента общественный порядок в районе обеспечивают вооруженные силы. Любые антиобщественные деяния будут немедленно пресекаться. Ввиду особого положения мародерство, насилие над гражданами, порча общественного имущества караются на месте. Появление на улицах с огнестрельным оружием – под запретом. Любые массовые выступления – под запретом.

Выступление повторялось, но звук затихал, удаляясь: видимо, мегафон был установлен на чем-то передвижном.

– Это что еще за новости?!

Артём откинул шторку, выглянул в окно. По проспекту неспешно двигались солдаты. Каски, бронежилеты, автоматы. Хвост колонны, которая постепенно скрылась за соседним домом.

– Хм, настоящая жизнь в городе начинается, когда в него входят гусары. Так, кажется, говорилось в одном фильме?

– Военные…

– Что?

– Там было «военные». Это выражение Козьмы Пруткова.

– Да? Вот не знал! – рассеянно проговорил Артём, садясь на место. – Действительно пришли военные, и чего от них ждать, я не знаю.

– Наверное, в первую очередь порядка? Ты же сам рассказывал, что у «Звездного» творилось.

– Это точно, – продолжая думать о чем-то своем, подтвердил Артём.

С армией у него были сложные отношения. В старших классах он относился к призыву как к неизбежному этапу свой жизни: не плохо и не хорошо, он просто наступит, и все. Так же неизбежно, как детство сменяется отрочеством, а там и взрослой жизнью, и надо быть слегка ненормальным, чтоб оттягивать или надеяться избежать.