Выживает сильнейший - [7]

— Такая возможность тоже рассматривается. В соответствии с другой он выбрал жертву, руководствуясь какими-то мотивами. Если никто не слышал криков, то, вероятно, он прикрыл ей рот ладонью и потащил в сторону. Причем зажал не очень сильно — на коже ни царапин, ни даже следов пальцев.

— То есть ничто не указывает на то, что девочка сопротивлялась?

Майло покачал головой.

— А не была ли Айрит еще и немой?

— Говорить она умела, хотя и не слишком внятно. В основном на родном языке, иврите.

— Но кричать-то могла?

— Полагаю, да. — Майло допил молоко и смял пакет.

— Видимо, он исподволь выбирал жертву. Отыскивал самого слабого ягненка в стаде. Сколько всего детишек приехало?

— Сорок два школьника. Плюс четыре учителя и двое их помощников. Некоторые ребята были в инвалидных колясках и требовали особого присмотра. Тем большей свободой пользовались все остальные.

— И все же — столько народу и никто ничего не видел?

Указав на папки, Майло вновь качнул головой.

— Со всеми переговорили по два-три раза. С учителями, водителем автобуса, детьми — в той мере, в какой они могли отвечать.

— Часто школа организует подобные выезды?

— Раз в год на протяжении последних пяти лет.

— Администрация парка знала о предстоящей экскурсии?

— Да, туда приезжают из многих школ округи, и администрация всегда в курсе.

— Выходит, человеку, имеющему отношение к парку, не составило бы особого труда выяснить, когда и куда должны приехать больные дети. Легкая добыча.

— Приехавшие на место первыми Горобич и Рамос опросили всех школьных работников и сотрудников парка, включая и бывших. Единственное, что они раскопали, было давно закрытое дело против старой супружеской пары садовников, обвиненных когда-то в жестоком обращении с собственными детьми. Но и у них на тот день абсолютное алиби.

— Тщательно поработали, ничего не скажешь.

— Оба достаточно опытны, а поскольку преступление совершено против ребенка, отец которого к тому же дипломат, расследование было сразу взято под особый контроль. Как бы то ни было, результат остался нулевым, обоих отозвали и посадили на кражи автомобилей. Телефоны в Управлении надрываются от звонков.

— И начальство решило заменить двух детективов одним? Мне известны твои таланты, но…

— Да-да, я задал им тот же вопрос. Лейтенант только пожал плечами и спросил: «Как, Стерджис, разве ты не считаешь себя гением?» Не могу придумать ничего другого, кроме того, что израильтяне решили потихоньку убрать из нашей команды всех, кого считают ничтожествами, и не допустить утечки информации, которая подскажет какому-нибудь арабскому террористу идею открыть сезон охоты на детей других дипломатов. Относительно же того, почему выбор остановили на мне, — Майло пожал плечами, — скажу только, что, возможно, начальство вспомнило о деле Дивэна.

— Другими словами, ты обязан размотать все быстро и без лишнего шума. Ответственная миссия.

— От нее разит безысходностью, Алекс. Такое чувство, что кто-то просто подставил меня. Уж слишком много улыбок расточал лейтенант. — Майло принялся барабанить пальцами по картонной коробке.

Я раскрыл новую папку. Страница за страницей шли протоколы опросов членов семьи, школьных учителей. Полицейская поэма в прозе. Выплеснутая на бумагу человеческая боль без намека на сколь-нибудь стоящую информацию. Папка отправилась в коробку.

— Так, — буркнул Майло, — что еще мы имеем?

— Методичный, последовательный и трусливый. Может принадлежать к типу тех, кто предпочитает действовать на природе. Физически крепок. Возможно, был в детстве надоедливым ребенком, склонным к подглядыванию, с одной стороны, и выставлению себя напоказ — с другой. Достаточно умен, чтобы выждать, выбирая жертву, и затем замести за собой следы. Не исключено, что в повседневной жизни — педант. Насиловать жертву не захотел, ощущение опасности и погони было, видимо, для него более приятным. Главное — выследить дичь и загнать ее в угол.

Отыскать самого слабого в стаде…

— Не могу понять одного, — продолжал рассуждать я, — если он и в самом деле сознательно выбрал Айрит — то почему именно ее? Из всех детишек ее одну?

— Хороший вопрос.

— Тебе не кажется, что это может быть как-то связано с должностью ее отца?

— Отец утверждает, что нет. Если бы подоплека была политической, израильтяне приняли бы меры личной безопасности.

— Как дочь дипломата, обучалась ли Айрит каким-нибудь приемам самозащиты? А может, особенности развития сделали девочку более легковерной и наивной, чем следовало быть ребенку ее возраста?

— Горобич сказал, что спрашивал ее отца об этом, но тот только отмахнулся от него, подчеркнув: убийство никак не связано с внутренним миром его дочери. Еще он заметил, что Лос-Анджелес — это дырка в заднице человечества, где полно маньяков и никто не может чувствовать себя в безопасности.

— И никого от этих слов не передернуло — как же, важная птица.

— Да, к тому же Горобич и Рамос фактически были согласны с ним. Как-то не походило, чтобы все дело упиралось в девочку. Скорее, какой-то долбаный извращенец сидел в кустах в ожидании любой маленькой и беззащитной жертвы. Как ты сам заметил, ему захотелось поиграть. Все было как бы