Выжить в лесу Междумирья - [60]

– Какой поединок между нами?! За карточные долги и неуплату алиментов тебе еще полгода быть рабом, а я – воин!

Третий пожал плечами:

– Фиолетовый океан – свободная страна. Его высочество может разрешить все что угодно.

– Молодец! – похвалил Румфий. – Правильно говоришь, приятно слушать.

Пауза длилась не дольше нескольких секунд, и Трусливый Врун успел что-то придумать.

– Ваше высо… – начал он, его подбородок опустился и глаза округлились.

Румфий оглянулся. Из воды выходило на остров двурукое и двуногое существо, гладкокожее, довольно высокое, но такое массивное, что казалось приземистым. На плечах существа лежал кабанчик, весом, наверное, под сотню килограммов. Вряд ли желающий напасть будет обременять себя такой ношей, поэтому Румфий смотрел на незнакомца с удивлением, но без страха.

– Может быть, его… для разнообразия? – прошептал Трусливый Врун.

Громадный желудок принца заурчал.

– Присмотримся, – пообещал Румфий.

Последние метры незнакомец ошеломляюще легко нес свою добычу на вытянутой руке, как зайчонка.

– Принц, голодать мы здесь не будем. – Голос был сильным, но каким-то неживым, словно камни катились с горы.

Кабанчик упал к ногам Румфия, принц поморщился.

– Вообще-то нам еды хватает. Разве что про запас купить, если свинина у тебя не сильно дорогая.

– Я буду вашим провожатым. Мое имя – Айзин. В этом лесу я тоже чужой, но из местных темным никого не удалось подобрать: вариант с волком оказался неудачным, других серьезных вариантов не было.

Подумав, Румфий сказал:

– Пожалуйста, еще раз и помедленней.

* * *

– Таким образом, волк Владимир погиб, а Служители Справедливости и господин Моргенфеллер исчезли, ведь получилось, что они как будто бы никогда не существовали: и всему виной – жалкая, ничтожная девчонка, которую я бы убил одним пальцем! Фея обращалась с ней сурово – то ли из-за своего тяжелого характера, то ли что-то предчувствовала и хотела смягчить гнев темных. Возможно, это будет учтено, однако в любом случае она провинилась непростительно, пустив замерзающую Софию в замок. Катастрофические, лавиноподобные последствия преступления Нижний мир не в силах остановить, но возмездие неминуемо!

– По-всякому бывает, – уклончиво сказал Румфий и громко икнул. – Кабанчик на редкость вкусный! Учитывая, что беседа у нас интересная и неторопливая, предлагаю еще раз поужинать.

– Принц, тебе никогда не хотелось похудеть?

– Воин Айзин, не надо завидовать счастливым существам.

– Надеюсь, ты действительно счастливчик, потому что хотя бы немного удачи нам потребуется.

Румфий молча обгрызал кость. В общем-то, уже понятно, куда этот Айзин клонит, но пусть сам скажет. Никто его за язык тянуть не собирается.

Чужеземный воин усмехнулся:

– Никому не любопытно, как вы здесь оказались?

– Ну, оказались и ладно. – Не отрываясь от кости, Румфий хмуро покосился на Трусливого Вруна, который все порывался открыть рот.

– И никто не слышал о такой местности – Междумирье? – спросил Айзин.

Кость выпала из рук принца, остальные лаутерийцы тоже перестали жевать. Трусливый Врун привстал на трясущихся ногах и опять сел.

– Значит, слышали. Теперь все зависит от вас, будете стараться – я вам помогу. Я многое умею: меня создали в Генетическом институте имени Моргенфеллера для защиты властителей мира. Я один выходил против толпы, и ватники разбегались – те из них, кого я решил не убивать.

– Вы тоже попали в Междумирье, – прошептал Трусливый Врун и осторожно улыбнулся. Нахальство заменяло ему храбрость, причем нахальства у него было значительно больше, чем храбрости у самых мужественных воинов, поэтому обычно он первым приходил в себя. Айзин не ответил, и Трусливый Врун улыбнулся пошире. – Вы же сказали, что ваш повелитель Моргенфеллер исчез, его никогда не было!

– Да, темным пришлось со мной повозиться, и если я почувствую, что все-таки исчезну… – Айзин зло прищурился, и Трусливый Врун опустил голову.

Джеймс, насупившись, спросил:

– Уродец, тебя как зовут?

– Леший я. Может, не самый красивый, но других в нашем лесу нет, и, например, русалки ко мне с уважением относились. Между прочим, я лягушек кушаю.

– При чем здесь лягушки?

– Большой парень, ты когда-нибудь в луже или в ручье на себя любовался?

Джеймс попятился, сжав кулачки.

– Дед, не нравишься ты мне!

Леший благодушно усмехнулся.

– Я, конечно, перед обедом лягушек спрашиваю, что они обо мне думают. Да и вообще, люблю их кваканье слушать – будто бы не один кушаешь, а в дружной, болтливой компании.

– Чир! – отчаянно закричал Джеймс. – Братишка! Чир!

– Вот как? – удивился леший и поежился. – Я это… тороплюсь. Передавай от меня привет Чиру и Тимоше!

Однако исчезнуть леший не успел.

– Чив-чив! Брат, я здесь! – Щегол опустился на нижнюю ветку одиноко растущей ольхи и воинственно огляделся. – Кто вас с дедушкой напугал?

– Твоему братцу лягушки или жабы привиделись, но откуда они зимой-то? – Леший сделал удивленный вид. – Мне Варя рассказывала, что вы с Тимошей хотите до весны у молодой ведьмы пожить. Не страшно там?

– По-всякому бывает. Оказывается, она поэтов терпеть не может: то злится, что не пою для нее, то, наоборот, требует, чтобы я клюв закрыл. Я рад, что, в конце концов, она послала меня с Джеймсом сосенки считать.