Выжить на взлете - [58]
Аккуратно, чтобы не оборвать связь между ними и эмоциональный настрой, передал девушке волну доверия, а когда пришло понимание — она его приняла, — послал мысленный образ, как она выходит из строя пикетчиков, направляется к входу в кинотеатр и ждет его там. Через считанные мгновения пришел ответный сигнал, короткий, как импульс, будто сказала одно слово — да, после девушка повернулась, о чем-то шепнула соседке — та кивнула, — и направилась к зданию. Подобная двусторонняя связь произошла у Павла впервые, причем не только чувственным посылом, но и мыслью, пусть и образной. Постоял еще минуту, понаблюдав за подопечной, затем уже собрался идти к ней, как вдруг за спиной раздался скрип тормозов и останавливающихся шин по асфальту. Обернулся и увидел, как из нескольких подъехавших грузовиков-фургонов выскочили люди в защитной экипировке с надписью ОМОН и закрывающих лицо масках, в считанные секунды окружили пикетчиков.
Бойцы вырывали из строя протестующих и уводили в «воронки», не обращая внимания на возгласы, что на пикет получено разрешение от городских властей. Когда же взяли под руку девушку, стоявшую рядом с «подопечной», та вдруг закричала: — Не трогайте сестру, мы здесь случайно! — подбежала из-за оцепления и схватила за руку родственницу. Тут ее саму взяли в захват и уже было повели к машине, когда вмешался Павел — почему-то пришла мысль, что нельзя упускать эту девочку. Подошел к бойцам и спросил: — Кто у вас командир? — после добавил: — Эти девушки со мной, оставьте их, — на встречный вопрос: — Кто вы такой, гражданин? — показал удостоверение с двуглавым орлом и надписью на обложке — Федеральная служба безопасности.
Его сохранил со времен работы в спецЦентре, при увольнении по какой-то причине у него не забрали, вот и носил при себе на всякий случай. Боец, придерживавший младшую девушку, позвал: — Командир, тут к тебе!
Ему Павел вновь показал служебный документ, только в развернутом виде — тот внимательно прочитал, сличил его лицо с фотографией, потом проговорил:
— Я должен сообщить о вашем вмешательстве своему руководству, нам не давали указаний о привлечении вашей службы.
Вот такого варианта Павел вовсе не желал — вскрылась бы правда, что документ уже не действительный, да и пособничество нарушителям закона не красило бы его личное дело в спецотделе института. Снова открыл свой эмоциональный канал для контакта с командиром, с третьей попытки все же справился, а потом огромным напряжением удалось тому внушить — все в порядке, так и должно быть, никаких нарушений инструкций нет. За эту минуту выложился так, как за день своих экспериментов, наградой стали слова старшего омоновца: — Хорошо, забирайте этих гражданок.
Повел девушек к своему джипу, а они, безропотно выслушав приказ неизвестного спасителя: — Идите за мной! — следовали за ним, только на каждом шагу оглядывались, с заметным испугом следили за финальной сценой не такой уж безобидной тусовки. Сели молча в машину, на вопрос Павла: — Где вы живете, куда везти? — не сразу ответили, через некоторое время старшая из них, лет двадцати, выговорила, прерываясь, как будто дыхания не хватало: — Нам в Измайлово… на Никитинскую… возле Сиреневого бульвара…
Понятно было без слов, что девушки перепугались, не предполагали, что с виду невинная забава так обернется, с жесткой реакцией омоновцев — те не церемонились даже с женщинами. Да и последствия могли быть совсем не радостными — от немалого административного штрафа до отчисления из института, если они студентки, или увольнения. Наверное, только сейчас, когда немного отошли от стресса, осознали — во что они чуть не влипли и чем это могло им грозить. Сидели сзади тихо, как мышки, даже между собой не переговаривались, пока не подъехали к своему району. Здесь, в родных местах, почувствовали себя увереннее, старшая осмелела, сама заговорила, когда вышла из остановившейся машины:
— Спасибо вам большое, вы нас выручили от этих… — девушка замялась, подбирая выражение дипломатичнее, после продолжила: — … грубиянов. Простите, мы не назвались, я — Алина, моя сестра Катя, рады с вами познакомиться, — высказала последние слова с какой-то кокетливой улыбкой, но выглядевшей больше вымученной.
— Павел, — назвал себя девушкам, ждущим его ответа, после строгим голосом выговорил: — Алина, эти грубияны выполняют свою работу — следят за порядком, пресекают нарушения закона. Если ты ведешь себя нормально, никого не задеваешь, то они к тебе не пристанут. Но вы же сегодня в вашем пикете призывали людей считать выборы нечестными, а избранную Думу незаконной — это уже подпадает под серьезную статью о противодействии власти или даже экстремизм. Как-то можно было вас понять, если бы вы сами видели нарушения на выборах, но, думаю, это вам рассказали ваши лидеры и позвали на митинг или, как вас, на пикет, по сути, подставляя под государственную машину.
Прервался, давая время девушкам осмыслить сказанное им, да и сам понаблюдал за их реакцией — если Катя как-то смутилась, опуская взгляд, то старшая сестра явно оставалась на своих убеждениях — в ее глазах видел недоверие и даже злость на высказанные им слова. Обратился уже именно к ней:
