Выйти из хаоса. Кризисы на Ближнем Востоке и в Средиземноморье - [32]

3. Второй этап джихадизма (1998–2005): «аль-Каида» против «дальнего врага»

Усама бен Ладен и «аль-Каида»

После бегства из Саудовской Аравии в 1991 году Бен Ладен сначала скрывался в Афганистане. Но вражда главарей моджахедов между собой представляла опасность и для него самого, и в следующем году он перебрался в Судан, где власть в июне 1989 года захватили исламисты во главе с генералом Омаром аль-Баширом и его «серым кардиналом» Хасаном ат-Тураби. В суданском изгнании к Бен Ладену присоединилось множество джихадистов, воевавших в Афганистане и не имевших возможности вернуться на родину. Главная его задача на тот момент заключалась в том, чтобы во всеуслышание окончательно порвать с Саудовской Аравией и структурно оформить самостоятельное движение, воплощающее в себе идеологию «салафизма джихадистов» в качестве альтернативы «салафизму шейхов», стоявшему на службе Эр-Рияда. Этот внутренний раскол суннитского салафизма позволял определиться и размежеваться альянсам, на которых строился афганский джихад, приводивший к сотрудничеству широкий спектр случайных партнеров («strange bedfellows») от ЦРУ до нефтяных монархий и «аль-Каиды». Соответственно алжирский, египетский и боснийский джихады никакой американской поддержки не дождались. А в Алжире военные лидеры даже обратились в Совет высших улемов Саудовской Аравии с просьбой об издании фетв, подтверждающих, что они правоверные мусульмане. Это должно было выбить почву из-под ног ВИГ, руководители которой, вдохновлявшиеся примерами войны за независимость Алжира от Франции и афганского джихада, настаивали на том, что ведут джихад против генералов на законных основаниях. В Боснии же западные военные и спецслужбы были напрямую с 1995 года задействованы в изгнании бородатых «иностранных добровольцев» с боснийской земли.

Таким образом, главным врагом «беспримесного» джихадизма девяностых становились США, удостоившиеся этой сомнительной чести после того, как СССР почил в бозе. Бывший партнер по борьбе с Советским Союзом превратился в мишень номер один, и это требовало создания новых альянсов. Период суданской ссылки Бен Ладена (1992–1996 годы) был удачным временем для совершения этого важнейшего стратегического поворота. 25 апреля 1991 года ат-Тураби, приветствовавший Саддама Хусейна, созвал первую из четырех «Исламских народных и арабских конференций». На этих форумах собирались до 1995 года пожаловаться на судьбу все те, кого оставил у разбитого корыта исход операции «Буря в пустыне». Агентов ЦРУ, с которыми ранее были на короткой ноге салафиты-джихадисты, сменили в качестве партнеров по диалогу разномастные арабские националисты-антисионисты, антиимпериалисты и прочие тьермондисты. В этой питательной среде зародились и развивались в следующие десятилетия радикальные идеи «исламолевачества». Эта идеология в дальнейшем позволила исламистскому терроризму в различных его ипостасях рассчитывать на благосклонное отношение к нему части крайне левых сил. Парадоксальность этого нового альянса как нельзя лучше воплощал в себе уроженец Венесуэлы Ильич Рамирес Санчес. Этот международный террорист с марксистскими убеждениями, более известный как Карлос Шакал, лишился с крахом СССР источников поддержки и вынужден был отойти от активной деятельности. Приняв ислам, Шакал в 1993 году тайно обосновался в Хартуме, где уже в следующем году его взяли агенты французских спецслужб. Отбывая пожизненное заключение в одной из тюрем Парижского региона, Шакал получил, наконец, возможность оглянуться назад и подвести теоретическое обоснование под отношение джихадистов на практике к тому делу, за которое он боролся когда-то во имя диктатуры пролетариата.

Антиамериканская направленность джихадизма впервые проявилась в одновременном открытии двух фронтов. Координировалось ли их открытие или это результат простого совпадения, нельзя сказать до сих пор ввиду отсутствия доступа к соответствующей секретной информации. В декабре 1992 года на фоне нарастания хаоса в Сомали, Совбез ООН принял решение об отправке туда миротворческого контингента, состоявшего преимущественно из американских военных, для восстановления порядка и борьбы с голодом. Исламистское движение воспринимало эту операцию, первоначально носившую название «Возрождение надежды», как повод для создания плацдарма на Африканском Роге с последующим вторжением в Судан ат-Тураби. Многие прошедшие Афганистан джихадисты влились в ряды сомалийских формирований под командованием генерала Айдида и вместе с ними участвовали в боестолкновениях с американскими рейнджерами. В самом масштабном из них, 3–4 октября 1993 года, США потеряли два вертолета и восемнадцать человек погибшими. Президент Клинтон отреагировал на исход «сражения в Могадишо» решением о выводе американских войск из Сомали. Вынудило его к этому появление в американском обществе признаков так называемого «вьетмалийского синдрома» (страх перед тем, что Сомали может стать для США вторым Вьетнамом).

Это была первая вооруженная операция джихадистов против США на восточноафриканском фронте, ставшая прелюдией к взрывам американских посольств в Кении и Танзании в августе 1998 года. Им, впрочем, предшествовала первая атака на Всемирный торговый центр 26 февраля 1993 года (своего рода проба сил перед 11 сентября). Обстоятельства этого дела до сих пор окутаны тайной, не раскрытой и на суде, приговорившем главного обвиняемого, шейха Омара Абдель Рахмана, к пожизненному заключению (умер в американской тюрьме в 2017 году). Шейх был одним из главных имамов египетского джихадизма 70–80-х годов, когда выносил фетвы, оправдывавшие тех, кто грабил и убивал коптов. После убийства Садата в октябре 1981 года Абдель Рахман три года провел в тюрьме, а в 1986 году не без вмешательства ЦРУ получил американскую визу. Курсируя между США и Пешаваром и вербуя по всему миру борцов за дело афганского джихада, он утвердился в роли одного из самых харизматичных лидеров исламистского движения. Затем он вернулся на родину, но там, как эмир египетской «аль-Гамаа аль-исламийя», оказался нежелательной персоной для режима Мубарака. В апреле 1990 года он перебрался поближе к ат-Тураби, в Судан, где вновь получил американскую визу через тот же канал, что и предыдущую. Он вернулся в США 18 июля 1990 года, и уже в апреле следующего с поразительной быстротой оформил «грин-карту» в качестве имама мечети в Джерси-Сити. Впрочем, уже в июне 1991 года, когда он в очередной раз находился в отъезде за рубежом (на этот раз совершал хадж в Мекку), власти вдруг решили пересмотреть его статус резидента на том основании, что шейх не заявил о своем двоеженстве. И в июне 1992 года, чтобы избежать высылки с территории США, он был вынужден подать прошение о предоставлении ему политического убежища.