Вьюга - [36]

Виллему проглотила комок, стоявший в горле. И так ей придется жить! Ей казалось, что все это звучит достаточно зловеще.

Но не приключение ли все это, о котором она столь долго мечтала? Не кажутся ли ей скучными и надоевшими времена, которые она провела дома, в уезде Гростенсхольм? Она получила то, о чем мечтала. Но она такого сейчас не хотела!

Ее прекрасная комната в Элистранде… кровать. «Здесь спит самый счастливый человек в мире». К своей досаде, она поняла, что безумно хочет домой. Она вытерла слезы, распрямила спину и глубоко вздохнула. И снова, спотыкаясь, последовала за Эльдаром, который шагал широко и не смотрел, идет ли она за ним.

8

Когда они наконец добрались до большого продолговатого бревенчатого барака почтовой станции, она настолько устала, что едва могла передвигать ноги. Эльдар взял ее за руку, чего он раньше в дороге не делал, и ввел ее в помещение. Он превратился в заботливого старшего брата.

Разговоры, когда они вошли в темное помещение трактира, стихли. Эльдар направился прямо к хозяину.

– У тебя найдется постель для моей сестры? Она долго шла пешком и устала, бедное дитя.

О, если бы его голос действительно был столь мягок и добросердечен! Жаль, что это только игра!

Трактирщик посмотрел на нее. Она потупила глаза, пытаясь изобразить маленькую девочку. Потом он снова обратился к Эльдару.

– У тебя есть, чем расплатиться?

Эльдар проделал нечто удивительное. Стоя спиной к залу, он засучил левый рукав вплоть до локтя, а затем быстро опустил его снова вниз.

Хозяин кивнул головой.

– Она может лечь в маленькой комнате на чердаке.

Он проводил их наверх и открыл небольшую скрипучую дверь.

– А ты сам? Ты тоже переночуешь здесь?

– Для нас двоих эта комната маловата, – ответил Эльдар. – Я лягу на сеновале.

– Куда направляетесь?

– В Тубренн.

У хозяина поднялись брови.

– Счастья вам!

– Спасибо, нам оно необходимо!

– Спустись потом ко мне, поговорим!

Эльдар кивнул головой.

– Подожду, пока сестра уляжется. Мы можем поесть здесь наверху? Я не хотел бы сидеть с ней внизу среди незнакомых людей.

– Конечно. Как ее зовут?

– Мерете.

«Вот как. И это я?» – подумала Виллему.

Хозяин ушел. Эльдар запер дверь. Потолок, спускавшийся наискосок, был таким низким, что ему пришлось наклониться. Он бревен, почерневших под солнцем и пропитанных смолой, исходил сильный запах.

– Вот вода и таз, – сказал он. – Садись на край кровати!

Она повиновалась. Слишком устала и возражать не могла.

Он снял с нее ботинки и чулки, налил в таз воды и обмыл ее израненные ноги. После того, как прошел первый шок от прикосновения холодной воды, Виллему прислонилась к стене, испытывая одно лишь наслаждение.

Эльдар рассматривал ее усталое маленькое лицо. Блеск глаз сейчас был скрыт опущенными веками.

«Ты совсем еще дитя, – думал он. – Но как будет реагировать Всемогущий, когда ты проснешься женщиной? Ты – со своей энергией, вспыльчивостью, со своей соблазнительной красотой и этими сверкающими, почти одержимыми глазами?»

Эльдар, словно ожегшись, отдернул руку от ее ноги. На какое-то мгновение его охватило сумасшедшее желание быть тем мужчиной, который превратит ее в женщину. Он был убежден в том, что сможет этого добиться.

Но он остерегался. С девушкой из рода Людей Льда играть нельзя. И тем более с целой семьей. Мейдены в Гростенсхольме. Паладины в Дании.

Нет, Эльдару из Черного леса не следует совать пальцы в огонь! Он быстро вытер ей ноги и поднялся.

Еду на подносе принес сам хозяин. Из миски поднимался запах пищи. Хозяин тут же ушел.

На подносе лежали две деревянные ложки. Эльдар протянул одну из них Виллему и показал на тарелку.

– Будь добра, ешь!

Она повиновалась с воодушевлением, и они поочередно стали черпать ложками еду из миски. Еда выглядела не особо притягательно – какие-то непонятные кусочки плавали в жирно-сером отваре.

– Что это? – спросила она после того, как проглотила несколько ложек бульона.

– Лучше не спрашивать.

Она прекратила есть.

– Голод господствует и здесь, – сухо пояснил он. Виллему отложила ложку.

– Не думаю, что смогу дальше есть.

– Ешь и не усложняй ситуации! Это, вероятно, потроха какого-нибудь животного – питательная пища.

Она вообразила себе, что эти эластичные кусочки могли быть мясом ворон и крыс, но тут же решительно отказалась от таких фантастических предположений. Они нуждались в пище, и бульон не мог представлять собой опасности. Мужественно она продолжала есть. Еда подняла у нее и настроение.

Но позднее в этот вечер, когда лежала одна в кровати и чувствовала как в тело ее, за исключением ног, остававшихся ледяными, возвращается тепло, в память вернулось все, что случилось с ней за протекшие сутки.

Неужели она только вчера вечером покинула Элистранд? Это было непостижимо. Ей казалось, что с тех пор она прожила целую жизнь, тяжелую и страшную.

Мысль о доме, светлом и прекрасном, душила ее, и она глубоко вздохнула. Отец… Получил ли он ее письмо? И все друзья в поместье, что они сейчас делают?

Столько горя она им всем доставила, особенно папочке. Хорошо, что мама ничего не знает. Пусть и не узнает до тех пор, пока Виллему не вернется домой! Она должна возвратиться домой раньше мамы. Она вынуждена была убить.