Выстрелы в Сараево - [49]
Когда стали известны планы Франца-Фердинанда, люди «Черной руки» с ужасом поняли, что славянские народы Австро-Венгрии предпочтут стабильность и автономию подчинению сербам. Все они коренным образом отличались от сербов, пять веков томившихся под владычеством турок, и считали себя гораздо выше их по культуре и благополучию.
Автор: — Здесь автор дневника попал в точку. Вот неоспоримое свидетельство одного из самых проницательных сербских историков:
Все наиболее авторитетные сербы в Венгрии были напуганы покушением. Предчувствуя великую беду и пытаясь снять какие-либо подозрения с себя, Радикальной партии и сербов в целом, Яша Томич[183]в «Заставе» опубликовал некролог о трагической гибели эрцгерцога и его супруги. Осудил покушение как акт «больных и разгоряченных мозгов», которым ничего нельзя решить, но можно нанести много зла. Вместе с Михаилом Полит-Десанчичем[184]и некоторыми церковными иерархами выразил лояльность Австро-Венгрии, но осудил дикие нападения на сербов, которые произошли в Сараеве и других городах Боснии, Хорватии и Далмации… Сербы во многих местах Воеводины заявляли о лояльности и приверженности государству и династии[185].
Но у русских панславистов была своя, безрассудно-воинственная точка зрения. Один из их лидеров, старый русский масон А. Н. Брянчанинов, проповедовал эти горячечные идеи в своем еженедельном журнале «Славянское Звено» — «органе независимой либеральной мысли» (начал выходить в столице в декабре 1913 года).
В 1912 году, сразу после начала 1-й балканской войны, Брянчанинов вошел в «группу прогрессивных общественных деятелей», организованную по инициативе известного масона М. М. Ковалевского и П. А. Лаврова и ставившую своей задачей «самое широкое печатное обсуждение национальной политики на Балканах». Разжигая националистические страсти, они подталкивали Россию к большой войне.
Свои политические взгляды сам Брянчанинов выражал так: «Величие России, неразрывно связанное с гегемонией России в славянстве». Но для «гегемонии России в славянстве» необходим был насильственный демонтаж Оттоманской, Австро-Венгерской, Германской (а пожалуй, и Британской) империй. Иными словами, это был путь к гибели…
Словно зная заранее «времена и сроки», А. Н. Брянчанинов размещал свои капиталы в иностранных банках и, по воспоминаниям родственников, во время мировой войны активно переводил деньги за границу, за что был неоднократно обвинен в отсутствии патриотизма. Но таким образом он обезопасил свое (надо думать, огромное) состояние. Семья, по некоторым сведениям, еще в 1916 году выехала в Великобританию. В самом конце 1917 года (по другой версии — в 1919 году) к ней присоединился и сам Александр Николаевич»[186].
28 марта 1914 года Брянчанинов с видом триумфатора заявлял в «Новом Звене», что «британский министр иностранных дел сэр Эдвард Грей[187] сказал ему, что Англия собирается принять участие в большой войне. Через пару недель разразится мировая война. Для Англии это означает желаемый выход из внутренних трудностей»[188]. Спустя два месяца, 28 мая ст. ст., группа Г. Принципа покинула Белград в намерении осуществить свой черный замысел (4 июня прибыла в Сараево). Историк Дмитрий Табачник делает такой вывод:
О готовившемся убийстве было, по-видимому, известно «Интеллидженс Сервис», что подтверждается и таинственными намеками в мемуарах лорда Грея, занимавшего тогда пост министра иностранных дел, о «нескольких параллельных заговорах» и о том, что, выезжая в Сараево, Франц Фердинанд был уже заранее обречен[189].
По словам лорда Грея, разные круги не желали, чтобы Франц Фердинанд вступил на престол, продолжает Д. Табачник. Высказывалось подозрение, что образовалось несколько заговоров для удаления эрцгерцога и заговоры эти исходили из разных источников; одни заговорщики действовали независимо от других и друг о друге не знали. Хотя Грей тут же оговорился: это только подозрения, однако он счел возможным сказать, что в момент своего отъезда в Сараево Франц Фердинанд в пределах возможного для людей предвидения уже был обреченным человеком.
На Брянчанинове сходилось много связей. Активный «брянчаниновец» М. В. Шахматов[190] утверждает, что его религиозно-славянофильский салон в те годы был особенно посещаемым в Петербурге. Тон в нем задавал известный масон, депутат Государственной думы трех созывов Н. Н. Львов.
Собрания происходили в малом Горчаковском особняке на Большой Монетной улице против Императорского Александровского лицея. Пройдя анфиладу роскошных гостиных, вы входите в кабинет. Амфитеатром сходят вниз ступени и ряды кресел. Налево высокие книжные полки, между которыми высоко помещался задрапированный большой портрет архимандрита Сергиевой Пустыни Брянчанинова. Впереди большой стол, покрытый зеленой скатертью, а на нем огромные бронзовые многосвечники. Сзади за столом в нише между тяжелыми, почти во всю стену, занавесками — княжеский трон. Это было место, где представители всех религий могли вступить в собеседования между собою. Здесь вылощенные, в крахмальных воротничках и шелковых рясах, столичные православные священники (Васильев и братья Журавские) мирно беседовали с католическим аббатом и с членами общества Восточной Звезды. Вступительное слово обыкновенно говорил сам хозяин, а затем предоставлял гостям слово для возражений
