Выстрелы на пустоши - [122]
А затем иллюзия разлетелась вдребезги из-за его потребности рассказать миру о том, что на самом деле произошло в ее родном городе. Лежа с Мэнди бок о бок и планируя их побег, их будущее, Мартин поделился новостью о Веллингтоне Смите, пообещавшем помочь спасти профессиональную репутацию, и о книге, которую решил написать, чтобы исправить неточности и открыть всей Австралии правду, разоблачив ложь Риверсенда. Он преподнес это как удивительную возможность, которая позволит им переехать куда угодно, и жить, где заблагорассудится.
«У тебя есть состояние, а я бы писал книгу, пока мы строим новую жизнь».
Мэнди напряглась и умолкла. Следовало бы насторожиться уже тогда, однако он продолжал болтать, ничего не замечая.
В тот момент Мэнди увидела его без прикрас, увидела журналиста, ставящего свое призвание превыше всего остального, жреца истины, безразличного к тем, кому та может причинить боль. Наконец Мэнди заговорила, тихим, осторожным голосом. Спросила спокойно и требовательно, собирается ли он писать обо всем без исключения, выложив все, что знает. Не просто обвинить Байрона Свифта и Харли Снауча в их прегрешениях, но и выставить в неприглядном свете людей, которые помогали в работе над материалом: Робби Хаус-Джонса, Фрэн Ландерс, Эррола Райдинга. И ее саму. Весь их городок. Они что, все расходный материал, который непременно нужно принести в жертву на алтарь журналистики?
«Это моя работа», – был его ответ.
Тогда Мэнди взорвалась, а он не остался в долгу и сказал, что не ей судить: сама им манипулировала, чтобы раскопал уродливое прошлое Свифта, да еще и темнила все время, утаивая сведения о наркопромысле и причастности к нему Робби. Мартин обвинил ее во лжи и нечестной игре, она его – в эгоизме и наплевательском отношении к людям. Вспыхнула ссора, расплакался ребенок, и Мартина вышвырнули.
Он доходит до конца Темза-стрит, магазины и тень заканчиваются, дальше – спуск в низину, где жара становится удушающей. Мартин движется по Хей-роуд к старому деревянному мосту, не обращая внимания на температуру. Можно подумать, ему сейчас до нее есть дело. Наконец он останавливается и берется за поручни. Раскаленная древесина обжигает ладони. Речное русло такое же сухое и растрескавшееся, холодильник стоит на том же месте, предлагая иллюзию пива.
Десять дней назад, впервые пересекая этот мост, он считал, будто приехал в Риверсенд оправиться от психологической травмы, оставить личных демонов позади, свыкнуться с тем, что сороковой день рождения пришлось встретить запертым в багажнике старого «мерседеса» посреди сектора Газа. Макс Фулер послал его на это задание, надеясь, что Мартин снова станет прежним, вновь оказавшись в седле и освещая историю не из головного офиса. Сейчас на мосту приходит понимание, что возврата к прошлому нет, и он больше никогда не будет тем человеком.
Помнится, Гераклит говорил, что нельзя войти в одну реку дважды. Русло этой реки пересохло. Интересно, в отношении безводных рек изречение справедливо? Даже консультируясь с психиатром, Мартин так и не разрешил загадку, почему пребывание в том багажнике оставило в душе столь глубокую рану. Дело в накопленном стрессе, объясняли врачи, в том, что он видел и слышал слишком много, а событие в Газе просто стало последней каплей. В конце концов, он был свидетелем куда худшего: заключенные, расстрелянные из пулемета на глазах у своих семей; матери, голосящие от горя над телами младенцев, погибших в лагерях беженцев; пустые глаза выживших после потери родных и близких во время этнической чистки. Что в сравнении с этим какие-то несколько дней в багажнике?
Теперь он понимает, в чем дело. Осознал прошлой ночью, когда следил за Дарси Дефо. Неподвижно и невозмутимо тот стоял на фоне пожара и записывал впечатления, с равнодушием наблюдая за реакцией других – даже глазом не моргнул, когда Робби Хаус-Джонса еле живым вытащили из «Коммерсанта». В тот день Мартин увидел в Дефо себя. До событий в Газе он и сам был таким же безучастным наблюдателем. Разъездной репортер Макса Фулера путешествовал налегке: не привносил в материал ничего личного и ни крупицы себя не оставлял, уезжая. История всегда происходила с кем-то другим, его задачей было лишь ее засвидетельствовать, чтобы рассказать публике.
Газа все изменила. Он сам стал историей, та произошла с ним. Личная вовлеченность, никакой увольнительной от Бога, никакого права остаться в стороне от событий, от жизни. Вне зависимости от его желания, он стал непосредственным участником. События больше не касались кого-то другого. Чужие горе, опустошенность, радость в какой-то мере оседали в нем, становились частью его. Неужели раньше получалось воспринимать их иначе?
Стоя сейчас на мосту, он понимает, что прежний Мартин Скарсден исчез, исчез навсегда. За какую-то неделю до своего сорок первого дня рождения стал другим человеком, нравится это ему или нет. Увы, слишком поздно. Мэнди больше не желает его видеть. Всю жизнь он был одиночкой и все еще одинок. Наверное, таким навсегда и останется, разъездным журналистом в погоне за деньгами, только ему уже больно, он больше не равнодушен. Впервые стал в истории действующим лицом и теперь в ней придется оставить значительную часть себя. Что это? Слезинка? Сколько помнит, он с восьми лет никогда не плакал: ни взрослым, ни в юношеские годы, ни на одном из заданий, хотя порой приходилось описывать поистине душераздирающие события. Бывали времена, когда рыдали все вокруг, и лишь у него глаза оставались сухими. Интересно, почему?
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Кто похитил местного жителя Брайана Гаффни и сделал ему на спине странную татуировку, содержащую признание в убийстве, которого парень не совершал? Кто изуродовал и искалечил насильника, которому удалось в суде избежать наказания? И наконец, кто преследует молодого человека, которого влиятельная родня и ловкий адвокат сумели «отмазать» от автокатастрофы, жертвой которой стала его приятельница? Полицейский Барри Дакуорт и частный детектив Кэл Уивер понимают: в городке действует опасный фанатик, руководствующийся лишь своими представлениями о добре и зле…
Шон – в бегах. Стремясь скрыться от настигающего его прошлого, он перебирается во Францию. В пути он получает серьезную травму и оказывается на уединенной ферме у озера. На первый взгляд, это идеальное место, чтобы спрятаться… Шон знакомится с обитателями фермы: сестрами Матильдой и Гретхен, а также с их отцом – замкнутым и ироничным Арно – и соглашается поработать у них. А вскоре выясняет, что предыдущий работник пропал при загадочных обстоятельствах… Какие еще тайны хранит это место? Шону предстоит многое узнать. И в одном можно не сомневаться: его настоящие проблемы только начинаются…
…Снежная буря. Маленький мотель в горной глуши, отрезанный от всего мира. Мотель, в котором укрывается от разбушевавшейся стихии горстка автомобилистов. Одна из них – студентка Дарби Торн – тщетно пытается поймать на автостоянке сигнал сотовой связи и внезапно видит мелькнувшую в заднем стекле припаркованного фургона детскую руку. В машине заперт похищенный ребенок! Как его спасти? Что предпринять? До полиции не дозвониться. Доверять нельзя никому из «товарищей по несчастью» – ведь преступником может оказаться любой из них. А это значит, что Дарби предстоит в одиночку вступить в смертельную схватку…
В холле старинного, давно заброшенного больничного комплекса, готовящегося на слом, неожиданно находят труп. Знаменитого эксперта-криминалиста Дэвида Хантера вызывают осмотреть ужасную находку. Но прежде чем он успевает сделать выводы, частично обрушивается пол больничного чердака – и старая больница открывает новую мрачную тайну: замурованную комнату с кроватями, на которых лежат другие тела… Дэвиду Хантеру многое пришлось повидать в жизни. Он имеет все основания считать себя человеком с крепкими нервами.