Выстрел в спину - [46]

«Нужно было залечь в госпиталь, – подумал он, – кому нужна его жертва – Кальтенбрунеру, Розенбергу… Кто оценит все это».

Боль была такой сильной, что он побоялся даже пошевелиться. На лбу выступил липкий и неприятный пот. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Впервые за эти несколько недель погони он вдруг поймал себя на мысли, что он обязательно должен отыскать эти ценности и передать их рейху. Где-то за окном зазвучала губная гармошка. Боль стала стихать. Он запечатал донесения в конверты и вызвал к себе адъютанта.

– Отто, срочно, – произнес Вагнер и протянул ему конверты. – Проследи, чтобы письма ушли сегодня.

– Есть, господин гауптштурмфюрер, – бодро ответил адъютант. – Из авиаполка передали, что заметили остатки этой русской колонны. В их составе всего два грузовика.

– Где заметили? – оживился Вагнер.

– Около населенного пункта Выселки.

Адъютант вскинул руку в приветствии и вышел из кабинета. Вагнер подошел к карте и отметил красным карандашом данный населенный пункт.

«Вот он – треугольник, – подумал он, соединив населенные пункты красным карандашом. – Где-то здесь, в этом районе русские и устроили основной тайник, в котором они складируют свои ценности».

Он закурил и, подняв рюмку с коньяком, выпил ее.

– Отто! Срочно поднимай взвод! Выступаем через двадцать минут.

«Вот она фортуна, – подумал он. – Главное – не спугнуть ее».

Надев фуражку, он направился во двор, где уже грузились в машину эсесовцы.

***

Проехав километра три, колонна столкнулась с толпой беженцев. Сотни измученных дорогой и страхом людей возвращались обратно домой. Они несли на себе то, что могли сохранить за это время. Кто нес чемодан, кто мешок, а многие вообще шли налегке, не имея в руках ничего. Они еще не знали, что вместо их домов остались лишь пепелища, что жизнь раскололась пополам на две половинки – до того как и настоящее, где за каждое нарушение требований оккупационных властей их ожидала смерть.

Клим отчаянно давил клаксон автомобиля, пытаясь пробиться сквозь нескончаемый людской поток, но уставшие от дороги люди не обращали на все его гудки никакого внимания. Никитин выбрался на подножку полуторки и дважды выстрелил вверх, стараясь привлечь к себе внимание.

– Чего пуляешь то, Аника – воин? – спросил его старик, удерживая рвущуюся от страха козу. – Ты, что слепой что ли? Не видишь, что творится на дороге?

– У меня груз, отец, государственной важности! – закричал лейтенант, по-прежнему, размахивая пистолетом перед лицом старика. – Пропустите машины! Нам нужно к переправе!

– Вот видишь, командир, у тебя груз, а как же люди? Ты о них хоть подумал? Ты вон сидишь в машине и пистолетиком размахиваешь передо мной. Если ты такой храбрый, то, что бежишь на восток? Иди, воюй, Аника-воин. Да и что там сейчас делать? Кругом немцы, в том числе и на мосту. Кругом враг, а ты на машине катаешься…. Все мосты или взорваны, или захвачены немцами.

Никитин удивленно посмотрел на старика, словно не веря в его слова.

– Ты ничего не путаешь, старик? Там же должны быть еще наши войска!

– Должны, говоришь, но нет их там, утекали наши соколы, – ответил старик. – Все убежали, бросили нас и убежали.

Вступать в спор со стариком Никитину не хотелось, так как тот прав. Он сел обратно в машину и закрыл дверь.

– Давай, налево, Клим. Попробуем обогнуть беженцев по полю.

Грузовая машина свернула с дороги и затряслась по полю, поднимая за собой столб серой пыли. Вскоре встала вторая машин.

– В чем дело? – закричал Никитин, выскакивая из машины.

– В чем, в чем? Горючее закончилось! – произнес водитель, вытирая руки ветошью. – Что будем делать командир?

– Жгите, – коротко бросил Никитин, – не тащить же ее за собой.

Пересадив людей в полуторку, они двинулись дальше. Проехав еще пять километров, они наткнулись на немцев. Те явно не ожидали увидеть в своем тылу русских, которые свободно разъезжают по дорогам на машине. Не останавливаясь, красноармейцы ударили по опешившим немцам из двух ручных пулеметов. Кто-то из бойцов бросил противотанковую гранату в бронетранспортер, который стоял у дороги. Мощный взрыв и бронированная машина запылала, как факел. Несколько мотоциклистов бросились в погоню за полуторкой, но были буквально скошены свинцовым дождем. В сутолоке боя никто не заметил, как из кузова автомашины выпал раненный в грудь боец.

…. Боец открыл глаза и не сразу понял, где находится. Белый потолок, воздух пропитан карболкой и какими-то ему неизвестными запахами.

– Как твоя фамилия, боец? – спросил его светловолосый мужчина в набросанном на плечи халате, под которым виднелась черная немецкая форма.

– Фомин, – тихо ответил боец.

– Ты из отряда лейтенанта Никитина?

Он, молча, кивнул головой. На лице немца появилась радостная улыбка.

– Господин гауптштурмфюрер, больной очень слаб, ему сложно отвечать на ваши вопросы, – произнес другой мужчина на немецком языке. – Я боюсь за последствия от вашей беседы.

– Запомните, Гюнтер, этот раненный должен выжить. От этого зависит ваше будущее. Это вам понятно?

– Я – не Бог, господин гауптштурмфюрер…

– Так станьте им, ради своего будущего.

Офицер резко развернулся и вышел из палаты госпиталя.