Выстрел из прошлого - [15]

— Я уже думала об этом. Но поскольку младшие дети до сих пор еще остаются под опекой, сведения о них не подлежат оглашению.

— Тогда ноги в руки и вперед, как и положено всем детективам с еще незапамятных времен. Побегай, поспрашивай — может быть, кто-нибудь что-то вспомнит. Ну, скажем, куда они переехали, например… или хотя бы фамилию их приемных родителей. Для чего Бог дал тебе ноги?

— Идет. — Примерно такого ответа Тесс и ожидала. Хотя, если честно, была у нее крохотная надежда, что Дори, порывшись в своей базе данных, тут же выдаст ей нужный ответ.

Дори собралась уходить. Тесс назубок знала давным-давно установленный порядок — сначала следовало выждать пять минут, и только потом уходить самой. Конечно, способ связи придумала она, но все детали их встреч в туалете разрабатывала Дори.

— Что собираешься делать вечером? — спросила Дори, выглянув в коридор и убедившись, что дорога свободна. — Хочешь, посидим где-нибудь, выпьем пива?

— Идет. Ой! Не могу. Уже условилась выпить чашечку кофе с Мартином Тулом после того, как он освободится.

— С этой креветкой?! Что — еще одна большая любовь? Брось, Тесс, на черта тебе сдался этот коротышка! Он ведь тебе в пупок дышит! Послушай доброго совета, выставь его за дверь.

— Мартин просто мой друг, вот и все. А сейчас я куда сильнее нуждаюсь в друзьях, чем в любовниках.

Дори понимающе ухмыльнулась.

— Конечно, конечно. Кому другому вешай лапшу на уши.

— Он всего лишь приятель, Дори. И я его нежно люблю. К тому же полезно иметь в приятелях детектива из отдела убийств.

— Эй, так, может, он и подскажет тебе чего насчет этого дельца с Билом?

— Нет уж, дудки, Шерлок. — Не часто бывало, чтобы в разговоре с Дори за Тесс оставалось последнее слово. Но когда такое случалось, это было классно. Пустячок, а приятно! Что ж, завтра в ее электронной почте наверняка будет ехидное письмо — легкое, ненавязчивое напоминание о том, кто из них двоих в ком нуждается.

Добравшись вечером до дома, Тесс открыла две банки консервов — равиоли для себя и «Педигри» для Искей. Вычитав в какой-то книжке много лет назад, что одинокие люди не должны опускаться и отказывать себе в радостях жизни, она не пожалела времени на то, чтобы аккуратно выложить равиоли на тарелку, и даже сделала салат с горчицей по рецепту, на который наткнулась в кулинарной книге Норы Эпрон. Тесс даже снизошла до того, чтобы сдобрить консервы Искей оливковым маслом, после чего отнесла кушанья на «веранду» — крохотный кусочек крыши, куда выходили французские двери ее спальни. В теплые месяцы этот миниатюрный балкончик превращался в некое подобие столовой, где она наслаждалась покоем и тишиной, пока Искей самозабвенно любовалась чайками, снующими вдоль кромки прибоя.

Пару недель назад она была переполнена оптимизмом насчет ожидавшего ее будущего — дошла даже до того, что прикидывала, не заказать ли ей в ресторане постоянный столик, а в магазине Смита и Хоукена — мебель. Собственно говоря, сначала речь шла только об одном стуле, но продавщица заставила ее почувствовать себя настолько глупо, что в конце концов она купила сразу четыре, как водится, изрядно при этом переплатив. Тесс переставляла стулья с места на место, пыталась всякий раз садиться на другой, чтобы добиться лучшего эффекта, потом махнула рукой и выкинула это из головы.

Может быть, она просто одинока? Это было не совсем подходящее слово, чтобы объяснить им то, что она чувствовала — быстрый, частый стук сердца, сухость во рту, внезапно вспыхнувшее чувство, что где-то ее ждет незаконченное дело. Нет, одиночество — это другое. Одиночество — это печаль, чувство, которое испытываешь, когда находишься вдали от родных и друзей. Конечно, Уитни уехала, и теперь они долго не увидятся, но, к счастью, у нее еще много друзей… и куча надоедливых родственников, которыми кишмя кишит весь Балтимор. Стало быть, то, что она испытывает сейчас, всего лишь обычные волнения из-за того, что она влезла в эту авантюру с детективным агентством и теперь не уверена, справится ли она.

— Но дела потихоньку двигаются, — успокоила она Искей, да и себя заодно, снова принимаясь за еду. — Знаешь, что мы сегодня сделали? Положили деньги в банк на наш счет! У нас теперь есть кое-что на черный день.

Собака печально уставилась в тарелку хозяйки, словно желая сказать: «Ну, так оставь мне хоть капельку — отпраздновать это событие!» Тесс, воспользовавшись последним оставшимся на тарелке равиоли, чтобы заманить Искей обратно в квартиру, спустилась вниз, где на первом этаже располагался книжный магазин, в надежде, что встреча с его владелицей, ее родной теткой Китти, хоть немного развеет дурацкое настроение, от которого она никак не могла избавиться.

Китти она увидела сразу — та разбирала только что доставленные книги. «Дети и женщины в первую очередь» начинался как семейный бизнес — местечко, где можно было вволю полакомиться крабами. Потом ни с того ни с сего Китти Монаган внезапно охватил порыв вдохновения, который отнюдь не разделял без-пяти-минут-банкрот папочка Вайнштейн. Сказать по правде, поначалу он просто поддался на уговоры хорошенькой рыжеволосой малышки — впрочем, кто бы из мужчин смог устоять? Но потом идея книжного магазина захватила и его. «В конце концов, если там, где прежде была моя обожаемая аптека-закусочная, появится специализированный книжный магазин, это будет не так уж плохо», — объявил он.