Высшее образование по-демонически - [27]

Месть по-прежнему грела душу, но уже переставала радовать. Вот если бы он въехал во главе богатого отряда, весь в золоте, королем огромной страны…. С ним стали бы считаться, но не любить и уважать. Демон обозвал эти мысли мечтами слабоумного и решительно выбросил из головы.

Сидя на вершине холма, Алентис смотрел, как могучая река несет свои воды к океану, и вспоминал свою жизнь. Кем он был? Мощным потоком, как ему думалось в начале? Мизерной капелькой, не способной напоить даже травинку? Или мусором, который волны прибивают к берегу. И вот теперь он сидит здесь, никому не нужный и всеми забытый. Отброс общества, со злостью подумал ашурт, не замечая, как ломает тонкий прутик, который крутил в руках. Никто. Пустое место. Ничего не добившийся. Ничего не создавший! Ничего после себя не оставивший!!!

Ашурт сжал изломанную сухую ветку в кулаке. Она тоже росла, была живой, питалась соками и солнцем, пока ветер не сломал ее. Он тоже, как эта ветка, только никто его не ломал. Сам сгнил. Труха.

Мальчишка предал отца и поплатился. А он, сын короля, князь Алентис? Опозорил дом. Но брат пощадил его, сохранив жизнь. Или оставив? Зачем? Демон швырнул в реку деревянные палочки, все, что осталось от когда-то цветущей ветки. Порыв ветра вернул их обратно. Ему тоже нет хода в ту жизнь.

Ашурт одиноко бродил по мирам, иногда участвуя в войнах, но никогда в грабежах и насилии. Нет родных, нет близких, нет друзей и единомышленников, нет дома, куда бы он мог вернуться, где бы его ждали и любили. Ничего нет! Черная тоска захлестывала с головой, он тонул в ней, захлебываясь, выплывая и снова идя ко дну. Вино спасало лишь на время, постепенно затягивая в глубокий омут отчаяния. Пустая никчемная жизнь.

Он вышел к той деревушке совершенно случайно. В трактире никого не было, и это удивило демона. Безногий старик, сидящий на земле у входа, шамкая беззубым ртом, пояснил, что все пошли на край деревни жечь ведьму, но если путник хочет есть, то может сам взять все, что надо или подождать, пока там прожарят молодое мясо. Нищий противно захихикал своей шутке, показывая гнилые пеньки зубов.

— Зачем ты живешь? — неожиданно спросил его Алентис, — В грязи, в убожестве, безногим калекой? У тебя даже зубов нет. Кому ты нужен такой?

Старик резко оборвал смех и хитро посмотрел на ашурта:

— Тебе, голь перекатная.

Он мгновение наблюдал за озадаченным выражением лица путника.

— Откуда б ты узнал, что хотят жечь ведьму? — он важно поднял палец, — Во! А ты говоришь — не нужен. Денежку-то не пожалей убогому.

Алентис расщедрился на серебряную монетку и пошел искать место казни.

Девушка была красива и молода и действительно обладала силой: чистой, незапятнанной черными делами. Ее отчаянные призывы к милосердию тонули в гневных выкриках бесновавшейся толпы. Фанатики, еще совсем недавно бывшие обычными селянами, мирно жившими на своей земле, растившими урожай и детей, любившими жен и мужей.

— С дороги, животное, — демон оттолкнул кого-то, прокладывая себе путь, — Эта женщина принадлежит мне.

Крестьяне начали возмущаться, и тогда ашурт обнажил меч и посоветовал им попробовать забрать у него ведьму.

— Кому надоел муж, может просто вытолкнуть его ко мне, — изгалялся он, — Вот у тебя, я смотрю, — демон ткнул мечом в ближайшую женщину, — сыновей много….

Люди начали шарахаться от сумасшедшего. Убить-то они его убьют, но первыми никому быть не хотелось, и Алентис забрал добычу.

Бьесс стала его попутчицей. Не сразу, конечно. Нелюдимому демону никого не хотелось видеть и тем более общаться. Вытащил и ладно. Можешь катиться на все четыре стороны. Но девушка осталась, упорно не желая отставать, никогда не жалуясь и не надоедая пустой болтовней. Она разделила его путь и его постель, став чем-то вроде талисмана жизни. Это для нее Алентис построил небольшой домик у лесной речки, для нее охотился и делал свою первую незатейливую мебель. Она учила его ставить силки на птиц и ловить рыбу, он ее — владеть мечом и танцевать веселые пляски своей почти забытой родины. И чуть не потерял голову, узнав о беременности.

— Я знаю, что надо делать, — успокаивала любимого Бьесс, — Я же знахарка. Вот никогда бы не подумала, что мой сильный и бесстрашный воин будет дрожать, как заяц.

Ребенок не давал покоя, то толкая мать ножками, и тогда Алентис видел умилительно маленькую пяточку и дико боялся, что кожа не выдержит и порвется, то ворочаясь, отчего по животу пробегала волна.

— Да в кого ж ты такой егоза? — охая, спрашивала его Бьесс.

Мальчик родился мертвым.

«Это кара, — отрешенно думал ашурт, складывая маленький погребальный костер, — Кара богов, за все, что я сделал».

Бьесс тихо сидела рядом на земле с мертвым ребенком на руках. Алентис повернулся к ней, чтобы забрать сына и оцепенел, в первый момент едва не поверив в чудо. Мать, качая младенца, кормила его грудью. Молока было много, и оно струйкой вытекало из крохотного ротика и бежало по багрово-синеватой кожице, оставляя влажный след.

Если бы не это ее временное помрачнение рассудка, демон сам бы сошел с ума. Но надо было варить еду и кормить Бьесс, выводить ее гулять, укладывать спать, успокаивать, когда она порывалась искать сына…. Через неделю, не выдержав, Алентис сжег дом и увел любимую в другой мир. Начинать с чистого листа новую жизнь, не отягощенную страшными воспоминаниями.