Высшая справедливость - [13]

— Потом я позвонила в ваше издательство, и они сообщили мне, что вы находитесь здесь, — продолжала Анне-Ли, не дождавшись от Себастиана никакой реакции.

— Почему бы вам было просто не позвонить мне? — полюбопытствовал Себастиан.

— А вы бы ответили?

— Нет.

— Перезвонили бы мне?

— Нет.

Анне-Ли снова улыбнулась ему, как будто его неприкрытая незаинтересованность в диалоге ее забавляла.

— Дорога сюда заняла у меня всего сорок пять минут, — сообщила она, пожав плечами. — Я подумала, что вам будет сложнее ответить мне отказом лично, — продолжала она, шаря взглядом по разделявшему их пространству стола, — в особенности, если я угощу вас завтраком.

— Нет, все обстоит совсем не так, — отозвался Себастиан. — Это я вас угощаю.

Улыбка исчезла с ее лица. Она взяла салфетку и промокнула рот, прежде чем наклониться поближе к Себастиану. Теперь серьезно.

— У нас два жестоких изнасилования и одна попытка, все в течение месяца. Он не остановится. Пострадают и другие женщины. Он — животное.

— Таких много, — пожал плечами Себастиан.

— И вы не чувствуете за собой ответственности сделать хотя бы попытку остановить тех, кого возможно остановить? — спросила Анне-Ли, вновь с искренним любопытством в голосе.

Себастиан встретился с ней взглядом. Истина состояла в том, что он не ощущал ответственности. Он не мог быть в ответе за мир. Его действиями не руководила тяга сделать мир лучше. Он отвечал за себя и свои действия, и никогда не понимал людей, которые «стыдятся быть шведами», если кто-то из соотечественников облажался, или «стыдятся быть людьми» в других случаях, или вообще стыдятся от чьего-то имени. Он не верил в общность вины. А также в коллективную ответственность. Себастиан отдавал себе отчет, что если станет объяснять все это Анне-Ли, то предстанет перед ней ровно таким эгоистичным и бесчувственным, каким и являлся на самом деле, а ему внезапно по неясной причине захотелось не оставлять о себе у этой женщины дурного впечатления.

— Я больше не сотрудничаю с полицией, — уклончиво ответил он и, опустив взгляд, сделал глоток кофе.

— И это ваш выбор?

Себастиан вопросительно посмотрел на Анне-Ли. Стало ясно, что отвечать он не намерен, поэтому она продолжила:

— Забросить работу в Госкомиссии ради турне по книжным магазинам в провинции и лекций о заплесневевших книгах?

Себастиан хранил молчание. Анне-Ли отодвинула тарелку, скрестила пальцы под подбородком и метнула в Себастиана быстрый взгляд.

— Я прочла ваши книги. Они неплохи, вы — способный писатель, но также чертовски хороший криминальный психолог.

— Я — лучший, — задумчиво согласился Себастиан.

— Так почему бы вам не заняться тем, в чем вам нет равных, чем перебиваться не слишком успешным для себя занятием?

— Потому что я не хочу.

— Что ж, ладно, в любом случае я попыталась, — сказала она и откинулась назад. — Попытаю счастья с другим. С Перссоном Риддарстольпе.

— Он придурок, — отозвался Себастиан, не в силах сдержать усмешку. — И мне известно, к чему вы клоните.

— К чему же? — удивилась Анне-Ли, вновь продемонстрировав свою очаровательную улыбку.

— Вы используете мою известную неприязнь к Риддарстольпе, чтобы вынудить меня согласиться работать с вами. Это не пройдет.

— Ну что же, тогда давайте завершим наш завтрак на приятной ноте и отправимся каждый по своим делам. — Анне-Ли взяла в руки кофейную чашку и откинулась на спинку сиденья. — Смотрели в последнее время какое-нибудь хорошее кино?

Себастиан изучал ее. Она не была похожа на других полицейских, с которыми ему довелось работать. Теперь ему стало ясно, почему он внезапно озаботился тем, чтобы не оставить о себе дурного впечатления. Анне-Ли ему понравилась. Но он никогда не станет на нее работать, а она не станет с ним спать, так что они поступят, как и сказала Анне-Ли — завершат завтрак на приятной ноте и разбегутся.

У нее зазвонил мобильный. Анне-Ли достала его из сумочки, взглянула на дисплей и, не извиняясь, ответила:

— Да, Ванья, что случилось?

Анне-Ли отвернулась от Себастиана, слушая ответ, но он едва ли обратил на это внимание. Верно ли он расслышал?

Это была Ванья? Его Ванья?

Она теперь работает в Уппсале?

Себастиану было известно, что она решила взять тайм-аут в Госкомиссии, но они с Урсулой не обсуждали местонахождение Ваньи. Себастиан не интересовался, Урсула не рассказывала. Анне-Ли завершила разговор сообщением о том, что будет на работе к девяти, и положила телефон на стол, опять-таки не сказав ни слова извинения.

— Кто это был? — полюбопытствовал Себастиан в самом нейтральном, как ему хотелось бы думать, тоне.

— Одна из моих следователей. Вы должны быть знакомы, она перешла к нам на работу из Госкомиссии. Ее зовут Ванья.

— Ванья Литнер.

— Да, это она. Хорошая девочка.

Себастиан был последним, кто поверил бы во вмешательство высших сил, судьбу или случай, но это… Ванья в Уппсале и работает над делом, за которое его только что умоляли взяться. Этим утром из всех возможных мест шанс настиг его здесь, в Сале.

Новый шанс.

Последний.

Себастиан взял чашку и прислонился к спинке стула, стараясь не выглядеть чересчур возбужденным.

— Я еще раз все обдумал, пока вы разговаривали, — начал он и сделал глоток кофе, словно ему требовалось время для того, чтобы верно подобрать слова. — Значит, вы считаете, что этот человек потенциально опаснее Хагаманнена?