Высшая милость - [15]

– Вы не собираетесь пойти в убежище? Там тоже, наверное, нужна помощь, – заметил он. Но она отрицательно покачала головой.

– Побуду еще здесь, а потом пойду в свой район.

– А где вы живете? – спросил он с интересом, хотя совсем не знал города. Но в этой женщине было что-то интригующее. И возможно, тут была какая-то история, которую ему никогда не узнать. При виде нее его журналистский инстинкт словно сделал охотничью стойку.

Она улыбнулась его вопросу.

– Я живу в округе Тендерлойн, недалеко отсюда. – Место, где она жила, было совершенно другим миром по сравнению с тем, где они были сейчас. Всего несколько кварталов, а разница неизмеримая.

– Довольно опасный округ, да? – Он был заинтригован, он слышал про Тендерлойн, что там обитают проститутки, наркоманы и беспризорники.

– Да, это правда, – честно отвечала она. Но она была там счастлива.

– Так вот где вы живете… – Он был смущен и обескуражен.

– Да, – улыбнулась она. Ее рыжие волосы и физиономия были в грязи, но глаза на чумазом лице сияли. – Мне нравится там.

Шестым чувством он предполагал, что ей суждено стать одной из героинь нынешней ночи. И когда она решила возвратиться в Тендерлойн, его потянуло пойти вместе с ней. Что-то ожидало их там – он не мог обмануться.

– Меня зовут Эверет. Можно мне пойти с вами? – спросил он ее.

Она немного подумала и кивнула.

– Вероятно, среди этих проводов пробираться нам будет непросто… Электрические джунгли какие-то… Но вариантов нет. Спасательные команды не поспешат в наш район. Кстати, зовите меня Мэгги.

Прошел еще час с момента, как они покинули место возле отеля «Ритц». Было около трех часов утра. Большинство людей либо спрятались в убежище, либо решили пробираться домой. Мелани он больше не видел. Кареты «Скорой помощи» с серьезно пострадавшими разъехались, пожарные, казалось, держали все под контролем. Вдалеке они слышали звуки сирены. Эверет пришел к выводу, что начались пожары. Трубопроводы были разрушены, и работа пожарным предстояла серьезная. Он неотступно следовал за маленькой женщиной. Они прошли вдоль Калифорния-стрит, спустились вниз по Ноб-Хилл, держа курс на юг. Потом пересекли Юнион-сквер, наконец-то повернули направо и стали двигаться в западном направлении по О’Фаррелл. Окна в магазинах на Юнион-сквер стояли без стекол, улица была усеяна осколками. Возле «Отеля Святого Франциска» была та же картина, что и возле отеля «Ритц». Постояльцы были эвакуированы и отправлены в убежища. За полчаса они добрались до места, где жила Мэгги.

На улице кругом были люди, но совершенно другие. В затрапезной одежде, некоторые были под кайфом, иные глядели затравленно. Окна магазинов были разбиты, пьяные валялись на тротуаре, а проститутки жались друг к дружке. Эверет был поражен: почти все узнавали Мэгги и приветствовали ее. Она останавливалась и разговаривала с ними, спрашивала, как дела, есть ли пострадавшие, оказана ли им помощь и как в квартале с едой. Они охотно болтали с ней. Наконец она и Эверет сели на ступеньки крыльца при входе в ее дом. Было почти пять утра, но Мэгги не выглядела усталой.

– Кто вы? – спросил он восхищенно. – У меня такое чувство, словно я вижу какое-то странное кино, в котором на землю спустился ангел, но, кроме меня, возможно, никто его не замечает.

Она рассмеялась, услышав такое описание себя. Надо же. Все видят ее не отягощенной проблемами. Но ведь она реальный, обычный человек из плоти и крови, что могла бы подтвердить любая из проживающих здесь проституток…

– Как поэтично… Но все много проще, – спокойно отвечала она, думая, как бы скорее снять с себя рясу. Это было простое скромное черное платье, но она хотела переодеться в привычные джинсы. При первом рассмотрении было видно, что ее дом здорово тряхнуло, но он не был разрушен до такой степени, чтобы в нем опасно было находиться. И этому не препятствовали ни пожарные, ни полиция.

– Что вы имеете в виду? – спросил Эверет в недоумении. Он устал. Ночь была длинной для них обоих, но она была свежа, как роза, и вела себя намного оживленнее, чем на благотворительном вечере.

– Я монахиня, – просто сказала она. – Эти люди – мои подопечные. Большую часть работы я провожу на улице. Вообще-то всю, если честно. Я живу здесь уже десять лет.

– Но почему вы до сих пор молчали об этом? – спросил он после секундного замешательства.

Она спокойно разговаривала с ним здесь, на улице. Этот мир она знала лучше всего, гораздо лучше, чем любой бальный зал.

– Я не думала об этом. А это что-то меняет?

– Черт, да… то есть… нет… – Он запнулся. – Я хотел сказать «да»… Конечно, это меняет дело. Это очень важная деталь, касающаяся вас. Вы очень интересный человек, если учесть, что вы еще и живете здесь. Вы ведь живете не в… эээ… монастыре?

– Нет, мой распался несколько лет тому назад. Монахинь было мало, и его превратили в школу. Епископат разрешил нам жить на квартирах. Некоторые монахини живут вдвоем или втроем. Жить здесь со мной никто не захотел, – она улыбнулась, – они предпочли более благополучные кварталы. А моя работа здесь. Это моя миссия.

– А как вас зовут по-настоящему? – спросил он, будучи окончательно заинтригованным. – Ваше имя в монашестве…