Высшая милость - [11]
– Не думал, что увижу тебя сегодня здесь, Мэгги, – сказал священник. На нем лежала обязанность организации в городе бесплатных обедов для бедных. Лицо его осветилось улыбкой. Он очень хорошо ее знал. На улице сестра Мэри Магдален была чистой львицей, защищая своих подопечных, но в обычной обстановке она вела себя мышка мышкой. Он и припомнить не мог, чтобы видел ее когда-нибудь прежде на благотворительных вечерах. Одна из монахинь, в блузке синего цвета, с золотым крестом на отвороте и короткими аккуратно подстриженными волосами, была директором колледжа по подготовке медицинских сестер при Университете Сан-Франциско. Сидя за элегантным столом и отведывая замысловатых закусок, монахини выглядели почти модно и светски. И лишь сестра Мэри Магдален – друзья называли ее просто Мэгги – смущалась и большую часть вечера чувствовала себя некомфортно. Ее чуть кривоватая камилавка[3] то и дело сползала с ее рыжей головы. Она больше походила на эльфа, нарядившегося монахиней.
– Вряд ли вы вообще думали обо мне, – ответила она вполголоса отцу О’Кейси. – Не спрашивайте меня, зачем, но мне дали билет на это мероприятие – один социальный работник, с которым я контактирую. Я просила ее отдать билет кому-то другому, но не хотела выглядеть неблагодарной. – Она явно извинялась за свое присутствие здесь и думала, что лучше бы она сейчас была на улице. Такое мероприятие, как это, определенно не в ее стиле.
– Отдохни, Мэгги. Ты работаешь больше, чем кто-либо, – великодушно проговорил отец О’Кейси. Он и сестра Мэри Магдален уже много лет знали друг друга, и он уважал ее за несгибаемость, благие намерения и неустанную работу на улицах.
– Я правда удивлен, что на тебе сегодня ряса, – усмехнулся он, наливая ей стакан вина, к которому она так и не притронулась. Даже до ухода в монастырь, а тогда ей был двадцать один год, она не пила и не курила.
Она рассмеялась в ответ на его слова по поводу своего наряда.
– Просто это единственное платье, которое у меня есть. Работаю я в джинсах и футболке. Для моей работы не требуется изысканная одежда. – Она взглянула на трех других монахинь, которые больше походили на домохозяек или преподавательниц колледжа, чем на монахинь. Только маленькие золотые крестики на лацканах напоминали о том, кем они были на самом деле.
– Тебе полезно выходить в свет.
И они повели разговор о церковной политике, о том, какую противоречивую позицию занял недавно архиепископ относительно рукоположения священников и о последних сообщениях из Рима. Ее чрезвычайно интересовал городской закон, который сейчас разрабатывался инспекторским советом. Ожидалось, что он серьезно затронет интересы ее подопечных. Она считала, что закон этот – несправедливый и ограниченный, что он нанесет ущерб ее людям. Она была весьма убедительна, и через несколько минут еще два священника и монахиня вступили в дискуссию. Им было интересно услышать, что она скажет. Все знали, что она разбирается в этом вопросе лучше всех остальных.
– Мэгги, ты слишком упряма, – вздохнула сестра Доминика, директор колледжа по подготовке медицинских сестер. – Мы не можем сразу решить все проблемы и помочь каждому.
– Я стараюсь, – скромно отозвалась сестра Мэри Магдален. У этих двух женщин было нечто объединяющее их – до ухода в монастырь сестра Мэгги окончила медицинский колледж. И сейчас ее навыки были очень кстати в ее работе. Меж тем, пока они продолжали жаркое обсуждение своих насущных проблем, в зале погас свет. Аукцион завершился, был подан десерт, и вот-вот должно было начаться выступление легендарной Мелани Фри. Конферансье только что объявил ее выход, и зал стал медленно затихать, постепенно наполняясь предвкушением предстоящего зрелища.
– А кто это? – шепотом спросила сестра Мэри Магдален, и все, кто сидел за столом, заулыбались.
– Самая популярная в мире на сегодняшний день молодая певица. Недавно получила приз «Грэмми», – шепнул отец Джо, и сестра Мэгги понимающе кивнула. Она явно была чужой на этом вечере. Она устала и хотела бы уйти, но в этот момент зазвучала музыка – первые аккорды песни, ставшей визитной карточкой Мелани. И вот, во взрыве звука и всполохе света, появилась она, Мелани Фри… Она медленно плыла по сцене, как прелестное хрупкое создание из чего-то нематериального. Сестра Мэри Магдален зачарованно следила взглядом за каждым ее движением, как и все, кто был в зале. Ее красота и оглушительная мощь исполнения завораживали. В зале воцарилась полная тишина, и был слышен только изумительный голос певицы.
