Высшая мера - [12]

— Бросай сюда!

Ленка развеселилась и, слегка прицелившись, бросила ему леденец, как обычно бросают собаке палку.

Петро завизжал, гавкнул и чуть выпрыгнул из воды, но не поймал: леденец ударился об его лоб и упал в воду.

— Ныряй! — приказала Ленка.

И он бросился ко дну, затем еще и еще раз. В кулаке он доставал камни, стекляшки, просто песок, а леденца не было.

Ленка еще что-то кричала ему. А Славка взял пустую коробку, стал пересаживать туда ящериц. Одна из них упала в траву и, вильнув хвостиком, скрылась.

— Ладно, все равно четыре не поместились бы! — сказал он без сожаления.

— Ты осторожнее, осторожнее, а то хвост прищемишь вот этой, — суетилась рядом Ленка.

— Ничего ей не сделается, она и без хвоста может жить.

Ленка вопросительно смотрела на Славку, и он пояснил, что ящерица, спасаясь от преследователя, обрывает собственный хвост, а потом он отрастает снова.

— Нам бы так! — сказал Петро, вылезая из речушки. — Кто-то схватил тебя за ногу, а ты р-раз, оборвал ее. А через неделю вырастает новая нога. Здорово?

— Без всякой боли? — спросила Ленка.

Все рассмеялись.

О театре и артистке Оксане не было сказано пока ни слова.

12

Более часа Славка и Петро прохаживались возле здания. Сегодня спектакля нет: выходной.

Двери театра раскрыты, и прямо на тротуар выставлены какие-то кресла, диваны. Седоватый старичок в зеленой фланелевой куртке палкой стучал по облезшим плюшевым сиденьям — выбивал пыль.

Славка вполголоса сказал Петру:

— Чистоту соблюдает.

— А может, он клопов будет морить, а, Славка?

— Ты что! В театре клопов не бывает.

— Кто их знает…

Мальчики еще ни разу в жизни не бывали в театре. От Ленки им все же удалось узнать необходимое. Оказалось, что среди артистов есть две женщины с одинаковым именем Оксана. Но одну из них, Оксану Петровну Тронь-Скопидомскую, можно было сразу исключить: по словам Ленки, она уже старуха. А ведь дед Никифор, вспоминая о своем приключении на хуторе, не раз говорил о Буряке: «Молодой еще, а нахальный!..» Значит, оставалась вторая женщина, — которая помоложе, Оксана Ивченко. Более того, через Ленку удалось узнать, что Ивченко когда-то учительствовала в деревне.

Ленка подробно описала ее внешность, и теперь Петро, заранее хвастаясь, говорил, что сразу же узнает ее, с первого взгляда.

— Это ничего, что выходной. Артисты могут прийти и сегодня: жалованье получать или репетировать чего…

— Ладно, походим, — соглашался Славка.

Он остановился у высокой афиши и стал перечитывать названия пьес. Оглянулся на Петра, но тот куда-то исчез. «Где же это он?» — поискал глазами Славка и внезапно увидел, что Петро выходит из здания театра с каким-то усатым дядькой. В руках у Петра была рулетка для измерения. Усатый с его помощью стал измерять длину стенки и дверей, что-то записывал в блокнот. А Петро с важным видом стоял рядом. Через минуту он подошел к Славке и шепнул:

— Я внутри был. Ей-богу!

— Ну?!

— Там репетиция. На сцене артисты поют, а какой-то мужчина кричит на них и руками размахивает.

— Это самый главный у них.

— Ну да! Рижестером называется.

— Режиссером, — поправил Славка.

Еще долго ходили мальчишки вокруг, не отводя глаз от театрального подъезда. Наконец-то показались и артисты. Целой группой вышли они, щурясь на ярком солнце.

Ребята пошли вслед за тремя женщинами. «Кто же из них Оксана Ивченко?» — мучительно думал Славка. У нее рыжеватые волосы, говорила Ленка. Но такие волосы были сразу у двух. Есть еще одна примета: среднего роста. Но по росту все три женщины были примерно одинаковы. Иногда ходит в красных сапожках. Опять не то: ни одна из артисток не была сейчас в сапожках.

— Вон та, в центре, и есть Оксана Ивченко, — шумно выдохнул Петро.

— Тише ты, — дернул его за рукав Славка.

— Убей меня, если не она.

— Откуда ты можешь знать?

— Очень просто, она самая красивая из всех.

— Тоже мне красивая! Шпионка она, вот кто!

— Ну и что, что шпионка? Все равно красивая. Я бы на месте атамана только эту и выбрал, ничего ты не понимаешь!..

— Ты-то много понимаешь! — окончательно рассердился Славка.

Пока мальчишки спорили, артистки остановились на углу, у аптеки, и, коротко простившись, разошлись в разные стороны.

Ребята, решившие проследить за Оксаной Ивченко, сперва растерялись, а потом уже было поздно: женщины удалились.

На следующий день в театре давали пьесу Квитка-Основьяненко «Сватанье на Гончаривке».

Петро с утра вертелся у кассы, а в полдень прибежал сильно возбужденный.

— Все узнал… не веришь? Точно. Эта пьеса и музыкальная, и комедия, и Оксана Ивченко в ней выступает. Одно только плохо… — и он почесал выше уха.

Славка вопросительно смотрел на друга.

— Понимаешь, денег-то нам не хватает на билеты. Но не горюй, я придумал… мы у Ленки позычим, одолжим значит:

— А отдавать как?

— Продадим рыбу или что-нибудь другое. Наскребем как-то.

— Да ну ее, эту Ленку, не надо связываться. На один билет нам хватит, так? На одно отделение я пойду, на другое ты. Ведь нам главное ЕЕ в лицо увидеть.

— Но в пьесе не два действия, а три. Кто же пойдет на третье?

— Разгадаем: кому повезет, тот и пойдет.

— И почему это ты пойдешь на первое? Может, я хочу…

— Ох и занудливый же ты! Пожалуйста, иди на первое, а потом вынесешь контрамарку.