Высшая мера наказания - [21]

Врач возмутился:

— У тебя крыша поехала, парень! А не пугает, что всю жизнь проживёшь с клеймом маньяка?

«Маньяк» выпрямился. Поднял голову. Посмотрел в эти блестящие стекла-глаза в золотой оправе. Голос прозвучал почти шёпотом:

— Доктор! Вы когда-нибудь видели окно в никуда? Стены плача, забрызганные человеческой кровью? Вас избивали до полусмерти? Пытали электрическим током? Подвешивали за выкрученные назад руки к потолку? Какое «клеймо»? Это же не вырванные ноздри. Вы посмотрите на сидящих здесь! У Петроса жертв побольше моего будет. А ему хоть бы хны. Вот и на меня виды имеет. По пути ещё и отца моего съест, да не подавится. Нет, доктор! Меня пугает только неволя. А всё остальное поправимо. Ведь не маньяк же я, в самом деле!

— Хорошо! Больше вопросов нет. Желаем удачи! До свидания!

Два последующих дня узник «знакомился» с материалами уголовного дела. В присутствии номинального адвоката. И такой же переводчицы. Важняк торопил. Те двое тоже. Какая разница, что там написано! Всё равно по-армянски. И узник подписал, не читая… Предварительное расследование завершилось. Предстоял суд и приговор. Но так далеко ни один заключённый не заглядывает. Всё, что его интересует, ограничивается сегодняшним днём. Некий психологический барьер. Не дожив до завтра, ум отказывается думать о будущем. Вскоре наступил день этапа. Заключенных рассаживали по «воронкам». И отправляли в «места не столь отдаленные». Для Юрия таким местом стал ереванский Централ.

Детство

Рождается человек задолго до появления на свет. Из глубины веков — фантазиями предков. В детских играх будущих родителей. В их шутках, мечтах, воображении. Во вздохах влюбленных. И только там, в ритме биения двух сердец, зарождается новая жизнь. Первый импульс маленького сердечка, и вот… Она полилась. Потекла по венам. Полетела мерцающей мыслью! Ребенок приходит в этот мир тем же путем, каким появилась вся воспринимаемая реальность. Точно так же! От мрака к свету. Из хаоса в упорядоченность. Отделением вод — к жизненному пространству. Первое, что видит малыш, — это глаза матери, наполненные любовью. Позже многообразие красок отвлечёт его внимание от счастливой улыбки. Солнце и луна станут отсчитывать дни, прежде умещающиеся в мгновенье. В миг между кормлением и убаюкиванием, поцелуями и лаской. Биография новорождённого начинается раньше его зачатия и простирается далеко в вечность, мерно перекатываясь в этом безбрежном океане и время от времени обрушиваясь на какие-то вехи истории. Тогда мёртвое для человечества возрождается снова. Чтобы завершить начатое. И дать начало следующему.

Море стало колыбелью многих любовных историй. Их отголоски прибивало волнами к подножию Кавказа с незапамятных времён. Там, на земле древней Колхиды, судьба свела и родителей Юрия. Для его матери это была первая самостоятельная поездка в такую даль. Валерия радовалась, как девочка, принимающая облака за белые паруса. В день восемнадцатилетия мама подарила ей путёвку в санаторий на Чёрном море:

— Лерочка, доченька! Поезжай, отдохни. К родне наведайся. До начала занятий ещё два месяца. А ты всё из книжек не вылезаешь. Развейся в горах, позагорай. Я вот тётке таёжных гостинцев собрала. О приезде твоём сообщила. Сама встретит.

Валерия, высокая сероглазая девушка, радостно подбежала к матери. Обняла и звонко чмокнула. Встряхнув тяжелой каштановой косой, она засмеялась:

— Мамусь, да сделаю я всё. Не волнуйся! И к тете Клаве заеду. И дядю Юру навещу. Мы с Настюхой собираемся ещё в Гагры и Новый Афон съездить. Там такие красивые пещеры! И на озеро Рида. Я тебя очень люблю, мамусь!

Поезд прибыл в Сочи на шестые сутки. Девушек встретили. Повезли в санаторий, расположенный в районе Бытхи. Рядом с пляжем. По дороге они знакомились с местными красотами. Им рассказали о недавнем шторме, обрушившемся на побережье. Лера и Настя заворожено слушали. Смотрели на город. Вдыхали изумительный аромат моря и солнца. Любовались пляжами и лазурной гладью до горизонта. Единственное море, которое они видели прежде, это священный Байкал. Но там всё свое, родное, таежное. А здесь — необыкновенное, экзотика. Дни летели незаметно, как это обычно бывает в молодости. Родня не хотела отпускать редких гостей, уговаривали остаться. Но подруг манили новые открытия, знакомства, ощущения. Молодость была чиста, наивна и беззаботна. Они веселились, смеялись, щебетали, как птички. И порхали по побережью от одной диковинки к другой. Тогда-то, в Новоафонской пещере, они и повстречались. Бравый армянин пригласил девушек прокатиться на прогулочном катере. И подруги согласились. Потом эта солёная качка на волнах. Брызги лазури, чудесно оживляющие лицо. И стая дельфинов, показавших молодёжи свои лучшие акробатические номера. Красивое имя откуда-то из древнегреческой мифологии — Татевос. Он был среднего роста. Большой прямой нос, как у греков. Шевелюра тёмно-каштановых кудрей. И настоящие усы джигита. Остроумный балагур покорил сердце Валерии. И она наслаждалась, словно сбылась мечта о принце.

Днём Татевос развлекал подружек, сопровождая в походах. А вечером гуляли вдвоём — мужчина и женщина. По пустынному пляжу. Под музыку волн. Шептали слова любви. И наслаждались счастьем уединения… Неизбежная разлука протянула нити взаимных клятв и обещаний. Прощальные объятия и долгий поцелуй поставили многоточие ещё в одном курортном романе.