Высота - [23]

Карпухин надел монтажный пояс Баграта, выбрался из люльки, долго лазил вокруг каупера и все искал изъяны.

«Мой почерк», — с мрачной гордостью отметил про себя Карпухин.

Карпухин поднялся по монтажной лестнице на макушку каупера и залез через люк внутрь. Его давно разбирало любопытство, что это за усовершенствование сделали Баграт и его приятель прораб, чтобы заклепки в горне нагревались более равномерно.

Остывшее горно ждало свою хозяйку, и тот же порядок, к которому он, Карпухин, приучил некогда Катю, Царил вокруг, Карпухин готов был поручиться, что Катя уже перебрала и ощупала руками каждую заклепку, которую ей сегодня придется нагреть. Она натаскала впрок кокса и накрошила его помельче, чтобы кокс давал короткое и ровное пламя.

— Ну что же, можно и таким манером воздух подводить. Ошибки тут нет, — пробормотал он. — Ишь что вымудрили! Башковитый, однако, прораб. Или это Баграт придумал?

Карпухин знал, как трудно, ох как трудно придумать что-нибудь новое, свое, в деле, которое давно и хорошо делали и делают сотни и сотни людей. Было обидно, что за столько лет работы он сам не додумался до этого.

Голубой предутренний свет проникал в каупер сквозь люк и сотни маленьких дыр, ждущих заклепок. Этот светящийся пунктир лег на лицо Карпухина и заставил его встревожиться.

Свет прибывал быстро. Земля была темна, а купол каупера уже сиял розовым сиянием.

Спускаться по лестнице было еще муторнее.

«Тоже нашелся контролер-общественник, — подумал о себе Карпухин со злобой. — Поганой метлой нужно гнать таких контролеров. Только сам себе на нервы действую…»

С чувством облегчения ступил он на землю и огляделся. Слава богу, никого…

Если бы тетка Василиса увидела сейчас Захара Захаровича, он показался бы ей постаревшим. Брови нависли ниже, морщины, идущие от носа к уголкам рта, были подобны двум глубоким шрамам, и весь он как-то сгорбился.

Не успел Карпухин пройти и сотни шагов, как повстречал Баграта. Баграт за эти дни похудел, лицо почернело, и от этого больше выделялись голубоватые белки.

— С приездом вас! — Баграт еще издали приветливо улыбнулся.

— Явился — не запылился! Какая у тебя наверху погода? — спросил Карпухин притворно безразличным тоном. — Сколько вчера?

— Восемь сотен набралось.

— Не обсчитался?

— Восемь сотен и еще пять штук.

— Пять штук? — машинально переспросил Карпухин, будто в этих пяти заклепках было все дело. — Устал небось?

— Было немножко.

«Немножко»! Баграт вчера с трудом вылез из люльки, с трудом спустился по лестнице. Но только когда подходил к дому, почувствовал усталость в полной мере, будто дорога домой его так утомила. Таня с сыном ждали Баграта у подъезда. Увидев отца, Сережка, как обычно, разбежался со всех ног. Сейчас отец, как всегда, подхватит его на руки, он с разгона взлетит высоко над головой и завизжит от восторга. Но Баграт не рискнул поднять разогнавшегося Сережку; боялся, не удержит.

— Восемьсот пять! — повторил Карпухин.

Он поднял голову и долго смотрел на каупер, будто собрался отсюда заново пересчитать все заклепки, сработанные Багратом за прошлую смену.

— А я опять с Катей поссорился, — вздохнул Баграт; он спешил перевести разговор.

— А почему ссора?

— По личному вопросу. Насчет ее поведения.

И Баграт, все больше возбуждаясь, рассказал Карпухину о ссоре с Катей вчера, во время обеда.

Катя, по обыкновению, гремела ложкой, вилку держала всей пятерней, так, словно собралась поднять на ней целого барана. И щеки ее и подбородок, когда она ела гуляш, лоснились от жира. Баграт не сделал замечания вслух, но посмотрел на вилку, зажатую в ее руке, а потом, глядя на Катю, вытер ладонью свой чистый подбородок. Катя поняла намек, надулась и пересела за соседний столик.

После обеда она сидела в тени, на коленях у подружки, дрыгала ногой и громко хохотала. Мимо Кати прошли парни и что-то сказали по ее адресу. Баграт не расслышал, что именно. Катя закричала вслед парням: «Приходите в гости, когда меня не будет дома!» Баграт поманил Катю пальцем и, когда та подошла, сказал ей почти шепотом: «Некрасиво, Катя! Зачем вы так сидите? И зачем так громко смеетесь?» — «А тебе какое дело? Кто ты такой, чтобы мне замечания делать? Тоже начальник объявился!» — «Не начальник, а товарищ». — «Еще будет совать свой длинный нос! Будет указывать, как мне себя вести». — «Я же вам зла не желаю. Зачем обижаться?» — «Что ты пристал ко мне, как смола? Сама знаю, как себя вести». Тогда Баграт напомнил Кате пословицу: «Одна крупица мышиного помета портит целый горшок лобио». Зачем он только вспомнил эту пословицу? Катя еще больше разозлилась. «Сам ешь горох с мышиным пометом, если хочешь. И жену свою угощай! А меня оставь в покое!»

Катя ушла обиженная и теперь с Багратом не разговаривает.

Выслушав рассказ Баграта, Карпухин махнул рукой.

— Охота тебе с ней ссориться! Работает Катя хорошо, а какая тебе забота, если…

— Буду ссориться!

— Ну, если вы там ссоритесь и рекорды печете — сколько же, когда помиритесь, дадите?

— Я, Захар Захарыч, с товарищем своим посоветовался, с прорабом Токмаковым, — сказал Баграт. — Горно слегка переделал. Чтобы заклепки равномерно грелись. Катя одобряет.