Высокое небо - [47]

Швецов и Солдатов не знали об одном примечательном разговоре, который произошел в те дни в кабинете у Сталина. Много лет спустя его воспроизвел в своих мемуарах бывший заместитель наркома авиапрома Александр Сергеевич Яковлев.

В Кремль были вызваны нарком Шахурин, Яковлев и командование ВВС. В кабинете у Сталина находились Молотов, Микоян и Щербаков.

«…Шахурину был задан вопрос о моторе М-82 — мощном двигателе воздушного охлаждения конструкции Швецова. Сталин и раньше неоднократно говорил, что нужно выпускать больше этих моторов, а теперь спросил Шахурина, почему задерживается их освоение в серийном производстве. Серийный завод действительно испытывал большие трудности с освоением мотора М-82, и выпуск его сильно задерживался.

Нарком стал приводить ряд причин, объясняющих задержки.

Сталин вспылил:

— Почему вовремя не докладываете о своих затруднениях? Если не можете сами их ликвидировать или решить, нужно докладывать. Мы не отказываемся помочь, но своевременно докладывайте о затруднениях, если не можете сами справиться».

Этот разговор имел благоприятные последствия для завода. Гусарову, который был не только первым секретарем областного комитета партии, но и уполномоченным ГКО по заводу, Сталин поручил принять срочные меры по увеличению выпуска моторов. Впрочем, это было главной задачей Солдатова, Швецов же был занят новым двигателем, который вот-вот собирались передать на испытания.

М-82ФН — так назывался новый двигатель. Он был построен на основе все той же двухрядной звезды, но оказался мощнее своих предшественников. Примечательно, что габариты и размеры остались прежними. Это упрощало его внедрение в серийное производство и не требовало коренной переделки самолетов. Внешне похожий на прежние моторы, новый двигатель в то же время имел существенное отличие. Аркадий Дмитриевич убрал карбюратор и вместо него установил аппаратуру непосредственного впрыска горючего в цилиндры. Были улучшены системы всасывания и охлаждения головок цилиндров, повышена надежность важнейших деталей и узлов.

В те дни с фронта привезли немецкий авиационный мотор. Аркадий Дмитриевич распорядился, чтобы ведущие конструкторы ознакомились с двигателем, который без меры восхваляли немецкие летчики. Стоял жестокий мороз, и мотор двое суток оттаивал в сборочном цехе, да так до конца и не оттаял. Но, стремясь быстрее выполнить указание главного, рабочие принялись за дело.

Все казалось необычным и новым. Начать с того, что ни один ключ не брал гайки. Приспособив деревянные колотушки, в кровь обдирая руки, сборщики сняли серо-зеленые крышки, обнажив чрево двигателя. Старательно возился со своими приспособлениями молоденький сборщик Володя Сергеев, выуживая неподдававшийся узел. Подошел к нему мастер, спросил:

— Стараешься?

— А как же? — удивился паренек. — Ведь это приказ Деда!

Так между собою рабочие уважительно называли Аркадия Дмитриевича, который вот уже год и впрямь был дедом.

Когда мотор был разложен по косточкам, собрались ведущие конструкторы. Они долго глядели на детали, о чем-то переговариваясь, потом разошлись.

Появился Швецов. Он тоже внимательно осмотрел узлы, наклонялся к ним с разных сторон, а уходя, сказал сборщикам:

— Наш будет лучше.

Главный не бросал слов на ветер. М-82ФН (форсированный с непосредственным впрыском) на испытаниях показал блестящие возможности. По мощности — 1850 лошадиных сил — он превзошел все прежние моторы Швецова.

Лавочкин ждал окончательных результатов. Как только государственная комиссия приняла мотор, он установил его на свой истребитель в новом варианте. Теперь это был Ла-5ФН, отличавшийся еще большей горизонтальной и вертикальной скоростью.

ДИПЛОМ

лауреата Сталинской премии

Постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 22 марта 1943 г. присуждена Сталинская премия первой степени Швецову Аркадию Дмитриевичу, Герою Социалистического Труда, конструктору по авиамоторостроению, — за создание нового образца авиационного мотора.

Больше всего Аркадию Дмитриевичу хотелось знать, как поведет себя двигатель в боевой обстановке. Получить ответ на этот вопрос помогла бы поездка на фронт, в истребительную часть. Но по соображениям безопасности ему не разрешили выехать в действующую армию. Оставалось ждать сообщений от фронтовых летчиков.

Отзывы были превосходные.

«При выполнении боевого задания один из наших самолетов получил около 40 пробоин. Четыре из них приходились на носок мотора. При таком состоянии, казалось, немыслимо летать. Но мотор продолжал работать, и летчик, выполнив задание, благополучно возвратился на свой аэродром».

«Летчик-лейтенант вел смертельный бой с „мессершмиттом“. После стремительных ожесточенных атак советского летчика вражеский самолет загорелся. Хищник закувыркался и, оставляя в воздухе столб черного дыма, врезался в землю. Победитель благополучно возвратился на свой аэродром. Только здесь летчик увидел, что в нескольких деталях мотора были зияющие дыры. Но даже такие тяжелые „ранения“ не помешали работе мотора! Этот летчик — мастер лобовых атак, и он говорит, что в любом бою уверен за мотор, сконструированный знатным конструктором, что на самолете с мотором конструкции Швецова он чувствует себя как за броневой плитой».