Высоцкий: вне времени и пространства - [11]
И вот — Антон получает Государственную премию за очередное физическое открытие и собирается ехать в Москву. Принимать премию из рук «этих гадов» он считает не совсем правильным, но «если бы не ребята — ни за что бы не поехал». Типичная двуличность многих диссидентов 60-х: есть официальная личина, а есть домашняя, кухонная.
При этом Антон понимает, что теперь будет пользоваться номенклатурной «Волгой», а «копейку» хочет подарить Галичу («Просто отдам ему ключи, а за машиной он пришлет кого-нибудь. Я и адрес узнал»). Однако жена отговаривает Антона («Ты погубишь и себя и меня»), предлагает подарить машину Высоцкому или, на худой конец, Окуджаве, но это вызывает у Антона только презрительный плевок.
Но — судьба расставляет все по своим местам: Высоцкий (эту роль играет Игорь Арташонов, и играет замечательно — портретный грим не слишком похож, но мягкая манера разговора, пластика — все это сделано артистом с большим мастерством, и, пожалуй, эта роль — лучшее киновоплощение Высоцкого) приезжает давать концерт в Академгородке, и по его завершении — оказывается в постели с женой Антона. Оскорбленный муж вызывает Высоцкого на разговор («Я хотел бы, чтоб мы вышли») — и гордо вручает ему ключи от машины.
И вот тут начинается очень жесткий «высоцкий» сюжет. С одной стороны, Дыховичный, как может показаться на первый взгляд, весьма жестоко представил на экране образ Высоцкого: тот ведет себя откровенно аморально — совращает чужую жену, активно пьет с сомнительными личностями (и в результате разбивает «копейку», сев пьяным за руль), и все это сопровождается звучанием за кадром «Песни конченого человека».
Но вот — в фильме наступает один очень важный момент: это короткий эпизод разговора Высоцкого по телефону. И он вдруг в отчаянии произносит невидимому абоненту: «Да не могу я все время доставать вам эти финские холодильники! У меня же другая профессия!»
И это — невероятно точное отражение личности Высоцкого, которое Дыховичный как режиссер блестяще подтверждает: его Высоцкий действительно готов что-то доставать своим друзьям (порой — тем, которые на самом-то деле никакими друзьями не являются), а те — готовы садиться ему на шею, и это в итоге приводит Высоцкого в отчаяние. И это представление — очень искреннее, откровенное, но при этом совершенно бескомпромиссное и лишенное привычного глянца — бесспорно заслуживает нашего внимания.
Надо сказать, что это бессеребренническое качество Высоцкого, столь важное для Дыховичного, подтверждали многие современники — в том числе и сам Дыховичный: «Володя был невероятно широк на какие-то подарки. В этом смысле он был человеком жеста, красивого жеста. Марина рассказала мне, что в Париже он пришел к Дмитриевичу, не зная, что там можно купить в подарок… И он купил два пакета клубники. Это смешно: купить клубнику в Париже — все равно, что у нас подарить два куска мыла… Но они его поняли — это был жест! Володя ел эту немытую клубнику, и они — тоже, и в этом была какая-то прелесть…»[16].
Личность Дыховичного в биографии и Высоцкого, и Галича далеко не случайна. По Москве ходили слухи, что именно Дыховичный косвенно повлиял на трагическую судьбу Галича и сделал это невольно с подачи Высоцкого. Якобы на первой свадьбе Ивана — а он женился на Ольге Полянской, дочери члена Политбюро Дмитрия Полянского — приглашенный в качестве почетного гостя (и близкого друга жениха) Высоцкий начал петь как свои песни, так и песни Галича. Полянский внимательно слушал репертуар, песни Высоцкого ему понравились, а вот песни Галича — категорически нет. И Полянский немедленно позвонил Петру Демичеву, который со стороны партии отвечал за надзор над культурой, и попросил принять меры. Через десять дней, 29 декабря, Галича исключили из Союза писателей за пропаганду сионизма, поощрение эмиграции в Израиль и отказ осудить издание своих песен на Западе.
Впрочем, похоже, влияние Дыховичного было не столь велико, как его приписывает молва, — сам Иван так прокомментировал эти слухи: «Это такая глупость… Ну, трудно себе представить просто! Володя пел на моей свадьбе, но пел он свои песни, а не Галича!»[17].
Так что виртуальное «столкновение» Галича и Высоцкого в «Копейке», которое сотворит Дыховичный спустя почти 40 лет, — это своеобразная дань прошлому, тем жутким слухам, что распространялись по Москве со скоростью, близкой к скорости звука.
Афиша концерта к 100-летию Александра Галича. К сожалению, этот вечер стал единственным публичным мероприятием, приуроченным к юбилею поэта…
(фото автора)
Галич и сам был падок на слухи, в том числе и о Высоцком, за творчеством которого продолжал следить (поразительно: эти два гения, несмотря на действительно сложные отношения, обусловленные не столько политическими и социальными расхождениями, сколько различием творческого метода, — постоянно следили за судьбами друг друга, понимая важность каждого в отдельности и рефлексируя, естественно, собственную значимость) — будучи уже в эмиграции, регулярно сообщал Шемякину о том, что с Высоцким, согласно очередному «проверенному источнику оттуда», произошло какое-то несчастье. Шемякин так вспоминал об этом:
