Вышли в жизнь романтики - [38]

— Тебе это очень нравится, Зюзин? Язык на плечо — и за кем-то гайки подбирать? — язвительно спросил Терентьев. — Это же настоящая эксплуатация рабочего класса получается. Одинцов культ личности устраивает, а нам без выходных горбить?

— На Алексея Михайловича не капай! — с сердцем сказал Женя. — Он день и ночь на участках. На нас парторганизация надеется. Сам знаешь: коммунистов здесь мало, а молодежь — сила.

— Я уже в комсомоле переросток, — пояснил Терентьев со смешком. — Посмотрю я на тебя: был нормальный парень, а как получил портфель, так тоже… заместителя заведующего Советской властью из себя строишь.

— Заместитель или заведующий, — рассердился Женя, — это как вам угодно. А вот клубное имущество присваивать нечего. Радиоприемник верни в клуб — не тебе одному подарок!

— Критики не любишь? Валяй, валяй… Затирай актив. Эх, не едет сюда никто из центра, а то бы вам, начальничкам, наломали хвоста.

В тот же день Женя поручил Юле, как культсектору, проследить за тем, чтобы Терентьев вернул клубу приемник «Мир» с комплектом запасных ламп и магнитофон.

Выполнять это поручение Юле было неприятно. Все разговоры с Терентьевым происходили в присутствии Игоря. Тот пренебрежительно молчал. Электрик же издевался над ее слабым знанием устройства радиоприемника, врал и выкручивался. Все-таки она поняла, что запасного комплекта ламп уже нет, другие запасные детали тоже пропали и вся пленка магнитофона испорчена.

* * *

Женя идет пешком по разбитой «МАЗами» дороге, огибающей Нижнее озеро.

Сегодня неожиданно мягкий, почти теплый день. Ветер с океана разогнал хмурь. Снег мокрый, наста нет, а то бы лучше всего на лыжах.

Снова синее небо. Синеву сторожат но краям сонные недвижные облака. Кажется, небо решило отдохнуть после того, как недавно без устали валило и валило на землю снежный груз. Но земле и людям отдыхать еще рано.

Мутновато-зеленого цвета припай тянется вдоль всей береговой кромки. Взломав припай и войдя задними колесами в ледяную кашу, автоцистерна берет воду для буровых станков. Хорошо, что пустили наконец автоцистерну. Еще недавно воду с озера возила в бочке старая кляча. «Хоть ты ей пропеллер под хвост, — жаловались машинисты, — разве может все станки вовремя обеспечить?» Такую кустарщину высмеял очередной «Комсомольский сигнал». Главный инженер вызвал Женю и раздраженно его отчитал: «Разно не знаете, что у нас мало машин?» Одинцов, однако, рассудил по-другому. И вот автоцистерна совершает свои рейсы от озера в карьер и обратно.

Двадцать пятое октября. Все ближе красное число праздника. Утром передавали по радио призывы Центрального Комитета к 39-й годовщине Октября. Женя написал друзьям-товарищам в Ленинград, на Охтенский комбинат:

«…Как там праздник встречаете? Вспоминаю клуб и кино «Звездочка» на Пороховых и вообще все питерское. Наш Буранный скоро будет только на один фонарь меньше Ленинграда. К празднику сдадим еще три дома и больницу. В карьере готовим большой взрыв горной породы…»

Взрыв назначен как раз на сегодня. Туда, к месту взрыва, Женя сейчас и торопится.

Между Нижним и Верхним озерами роют канал. По этому искусственному руслу ринется гигантская масса воды. Верхнее озеро постепенно обмелеет, уйдет, открыв доступ к руде, лежащей под его дном.

Рытье начали сразу с двух концов. Далеко продвинулся Северный участок, начинающийся от Верхнего озера. Грунт здесь — морена, табачного цвета смесь песка, глины и мелких камней. Брали морену экскаватором, а где экскаваторщик опасался порвать трос, там кирками и лопатами. Порой в канал прорывались глубинные воды. Вода сверху — дождик — да вода снизу… Откачивали воду, сушились и снова брались за инструмент. Кидать грунт надо было на два — два с половиной метра. Темь мешала им. Комсомольцы укрепили над бровкой траншеи самодельные факелы. Ломики, на них цилиндры с соляркой. Горящая солярка давала трескучее чадное пламя. Начнет затухать — ребята возьмутся за ломик, покачают — огонь снова разгорается. Обогревались они в раскинутых вдоль трассы палатках. Ни один из добровольцев не попросился, чтобы его отпустили отсюда. Ребята только спрашивали у Жени: «А как на Южном? Застряли там…»

На Южном участке работа двигалась куда медленнее. Здесь трасса проходила по скале. Железную эту твердь можно было брать только аммонитом. Серьезной преградой к цели торчала небольшая, но вся из скальной породы сопочка. Ее можно было обойти, но это означало бы удлинение трассы канала, затяжку всех сроков стройки.

— Десять пятилеток нам не дали, — сказал недавно на оперативном совещании Алексей Михайлович Одинцов. — Дали нам десять дней. Будем рвать.

В школьные годы Женя увлекался описанием поенных сражений. В штабах стрелами и кружочками размечаются полевые карты; под покровом ночи занимают позиции артиллерия, танки, окапывается пехота… А утром — бой! И вот не в книге, а в жизни он увидел нечто похожее.

Маркшейдеры расчертили подробные схемы расположения скважин и шпуров. Грузовые машины с красными флажками над кабинами подвозили со склада взрывчатку. В долотозаправочной мастерской круглосуточно пылали горны и жестко лязгали тараны станков, приостряя лезвия долот для последних метров бурения.