Вышка - [31]
Заколебалась, загудела вышка — лейтенант с заступающим поднимались по лестнице. Я, стоя у закрытой двери, держал руку на шпингалете, а сам смотрел на зону. Все, как положено.
И вдруг я подумал о том, что вот идет очередная смена, сейчас я сделаю шаг, покидая пост, и одновременно другой шагнет на это вот место… а завтра придет новый караул, и новый часовой шагнет сюда, и его сменит следующий… И так без конца. И придут новые солдаты, которые еще не родились, и эти два квадратных метра не опустеют н и к о г д а…
Шаги приблизились совсем, я щелкнул шпингалетом, впуская лейтенанта. Отчеканил доклад. Заступающий в это время уже смотрел на зону.
Забелин слушал меня и улыбался. Потом стянул перчатку и протянул руку:
— Поздравляю вас с наступившим Новым годом. Желаю, чтобы он был для вас счастливым.
Я жал его нежную, как у девушки, руку и наконец проговорил:
— И вас… вам тоже, товарищ лейтенант.
А он протягивал мне что-то. Взял… Теплая — только что из кармана — пачка «Космоса».
…В Ленинской комнате на покрытом белой материей табуретке красовалась маленькая елочка. С игрушками. И даже ватный Дед Морозик хитро щурился из-под нижних веток. А возле его крошечных валенок — ты смотри! — аккуратно сложенные темно-коричневые пряники с изморозью крема и огненные яблоки, тугие и блестящие. И пирожные на тарелочке.
Голубоглазый лейтенант стоял в стороне и улыбался.
— Дочке моей три года, — говорил он, пока мы разбирали доппаек, — Деда Мороза она мне дала. Дяденькам солдатам, говорит.
— Хороший… дед, — сказал кто-то из-за стола. И все засмеялись. А на плите добродушно урчал голубой чайник с цветочками на боку. Такого у нас не было.
— Жена, — еще больше заулыбался взводный. И как-то смущенно стал поправлять челку.
И мы — вся свободная смена — сидели за одним столом и доппайки свои сложили в одну кучу. Кто-то прямо на стол высыпал целый кулек шоколадных конфет. И кусок сала с коричневой коркой., похожий на толстую книгу, появился откуда-то.
— Конвойное! — сказал кто-то с уважением.
— Подарок новогодний, — пояснил Замятин, разрезая сало ножом с красивой наборной ручкой. — Вчера на «Консерватории» подарили.
И все засмеялись громко и весело.
Включили радио. Ворвалась в караулку веселая музыка.
Я вышел покурить в конец коридорчика. Там было тихо. У порога неслышно таяли примятые комочки снега. Лужица натекала. Совсем как… Вот так же выйдешь вдруг от шумного яркого стола и очутишься в тишине полутемной прихожей, где стоят на полу чьи-то ботинки, сапожки… висят, еще холодные, шубы, пальто… Где-то там и смех, и выкрики веселые. А здесь тихо, полумрак. И выйдет неожиданно Она, разгоряченная, с блестящими глазами — только оттуда, не услышит сразу этой тишины и скажет громко: «А-а, вот ты где прячешься!» А потом сразу притихнет — поймет. И тихо положит на плечо мягкую ладонь, а сверху — пушистую голову…
Снежок плюхнулся в стену вышки, оставил на фанере бугристый след.
— С Новым годом!
Санек! Сидит. Улыбается. Шарф новый вокруг шеи.
Я смотрю на него и ничего не говорю. Просто смотрю и тоже улыбаюсь. Хорошо!
А он уже перебрасывает с руки на руку какой-то сверток.
— Поймаешь?
А у меня в кармане полушубка пачка чаю. Двухсотграммовая. Вчера на «Институте» переброс упал прямо под вышку. Хотел добросить… Зэки кричали: «Командир, отдай, а? Новый год же…» Хотел добросить. Но с соседней вышки смотрел Замятин…
Санек метнул. Сверток ударился об верхнюю ступень — и упал вниз. Но достал я его спокойно: это уже можно… В свертке было две пачки «Казбека» и авторучка. Но какая авторучка! Она вспыхнула на солнце рубиновым, золотым, изумрудным переливами…
Моя пачка тоже долетела удачно.
— А что Пашка? — спросил я, закуривая.
— Пашка?.. Не спрашивай за него, брат, — сказал Санек, и на лице его проступили скулы. — Я имею в виду: не спрашивай, как за товарища моего, — помолчав, сказал он. — Не товарищ он мне больше.
— Случилось что?
Журавлев смотрел снизу вверх, не мигая. Потом ответил:
— Случилось. Я за него такое узнал… Он, оказывается, с козлом[12] чифир пил с одной кружки. Еще когда на усиленном был, в семьдесят пятом году.
Он замолчал. Молчал и я. Ну пил чай с эспэпэшником, ну и что? Такое страшное дело?.. И когда? Девять лет назад!
— Но вы же… дружили, Саш, — проговорил я.
— Ну а какое это теперь имеет значение? — Журавлев смотрел изумленно. — Да если человек ради своего удовольствия понятия переступил… то, чем он жил, то… то какой же это человек? Что мы о нем можем сказать? Значит, не было у него понятий, а только на словах… Тут дело-то не в чифире. А в том дело, что от него, значит, и хуже вещей ожидать надо, понимаешь. Сегодня он с козлом чифир пил, а завтра сам косяк[13] нацепит!
— Но это же давно было…
— А какая разница? Было ведь? Было. Человек-то тот же самый! Себя же он не заменит теперь. Если вот… — Журавлев показал рукавицей на семенящего мимо зэка в шапке с подвязанными ушами, — если вот он, который за две пачки чая отдается, заявит вдруг, мол, все — я теперь по-другому жить буду, зовите меня пацаном… Да кто же его слушать будет!
Он набрал в пригоршню чистого снега, лизнул и заговорил опять:
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.