Вышивка по ворованной ткани - [18]

Квартирная хозяйка Никитична когда-то молодухой приехала в Москву работать на стройке, вышла замуж, вырастила сына, похоронила мужа, души не чаяла в своём квартиранте и приняла Валю как родную.

Жила она с дорогим телевизором и бедным гардеробом. С давно не стиранными выгоревшими занавесками, с кастрюлями с отбитой эмалью и замызганной плитой, зато стены на кухне были увешаны расписанными разделочными досками, напоминавшими Никитичне родную деревню.

А главными действующими лицами в квартире были три сибирские кошки: Вера, Надежда, Любовь. Никитична рассказала, что была у них и мать Софья, но сдохла от чумки. И счастье, что родила трёх девок, потому что котиков пришлось бы топить, чтоб не было дурного запаху.

Но запаха всё равно было достаточно, Никитична мазала Веру, Надежду и Любовь от блох керосином. После этого мыла их детским шампунем «Солнышко», потом они несколько дней вылизывали себя, и их рвало.

Кроме запаха был и звук, когда все три красавицы садились под входную дверь и истошно орали, требуя женихов. Сначала Валя не могла под это уснуть, а потом привыкла. Даже стало казаться, что она в деревне у бабушки, где ночами перегавкиваются собаки, а вопли кошачьих свадеб сплетаются с разборками ворон.

Вскоре сестричка Юрика Леночка тайно принесла Вале паспорт с дипломом, деньги в коробке со старыми туфлями и коврик с девушками, танцующими на Красной площади в юбках солнце-клёш. Кирилл подал Вале с Леночкой чай с печеньем и тактично вышел на кухню.

Валя обнимала плачущую Леночку и оправдывалась:

– Я же не виновата, что разлюбила Юрика и полюбила Кирилла!

Она деликатно пропустила звено с Лошадиным, Леночка не справилась бы с таким сложным сюжетом. Тем более что Вера, Надежда и Любовь в это время, мяуча, боролись за право на Леночкины колени.

– Конечно, Лебедев вон какой! Я б тоже в него втрескалась! Юрика жалко, начал пить, безобразить, – хлюпала носом Леночка, прижимая к себе сразу трёх кошек, а Валя подумала, как вовремя убежала от Соломкиных.

Во второй приход Леночка принесла Вале свадебное платье и другие вещи. Правда, обручальное кольцо забрала старшая Соломкина, да и бог с ним.

Новый год отмечали дома. Хотели пойти назло Лошадину в Дом кино, но поняли, что им никто не нужен. На деньги из обувной коробки Валя накупила еды, шампанского, подарки Кириллу, Никитичне и даже пачку сосисок кошкам.

А Кирилл принёс тяжёлый букет замороженных роз. И хоть в тепле они быстро завяли, Валя заплакала от умиления. Ей впервые дарили розы просто так. До этого только на свадьбу с Юриком, и то исключительно для богатой фотографии.

В первый рабочий день после Нового года Валя пришла забирать в поликлинике трудовую книжку, и на вопросы отвечала с загадочной джокондовской улыбкой, обещая, что скоро всё расскажет.

Она щеголяла купленной Лошадиным курткой от фарцы и сияла так, что массажистки пожелали ей побольше главных ролей в кино. А ещё взволнованным шёпотом рассказали, что слышали от пациента из начальства про взрыв поезда между станциями метро «Измайловская» и «Первомайская», а кроме него взорвали два продуктовых в центре.

Валя решила, что у них массовое помешательство, ведь об этом не говорили по телевизору. И так и не узнала о трёх терактах в Москве 8 января 1977 года, в которых погибло семь человек и было ранено 37. И ей было спокойней оттого, что террористы, считавшие, что русских надо взрывать за угнетение армянского народа, прошли мимо её и без того непростой жизни.

Потом был позорный развод с Юриком. Свекровь тряслась и кричала, что брак фиктивный, а Валю надо выслать на сто первый километр. Но судью интересовало не это, а возможность взять для внучки автограф у красавца Лебедева. В финале свекровь бросилась на Валю с кулаками, нелепо подпрыгивая, и судья велела приставам её вывести.

Леночка рыдала в коридоре. Юрик с ненавистью разглядывал расслабленного роскошного Лебедева в дымчатых очках. А после решения о расторжении брака Валя подошла в коридоре к поникшей свекрови и сказала:

– Простите меня! Я не претендую на площадь. Пропишу к вам через суд Кирилла, у вас не будет хватать метров, от завода дадут ещё квартиру. И Юрик там нормально женится.

– Я ж тебя, аферистку, с порога распознала, далеко пойдёшь! – процедила свекровь, но в глазах у неё зажёгся огонёк «квартирного конструктива».

Валя с Кириллом подали заявление в ЗАГС, наврали, что ему срочно на съёмки, и им тоже назначили бракосочетание через неделю, а не как всем. Валя вызвала мать на переговорный пункт, коротко сказала:

– Ушла от Юрика, приезжай на свадьбу!

– Что ж ты, доча, делаешь? Юрик-то как-никак инженер! – заголосила мать.

– Записывай адрес. Дашь телеграмму, встретим, – Валя не хотела произносить фамилию жениха, боялась сглазить.

Когда вальяжный Лебедев в дымчатых очках подхватил на перроне её чемодан, мать потеряла дар речи. Ей стало не важно, что у Юрика была какая-никакая квартира, а Лебедев ютился в съёмной комнатушке, она предвкушала потрясение, которое испытают в городке от свадебных фотографий.

Никитична поселила мать на неделю в своей комнате на кушетке, и мать возмущалась, что Вера, Надежда, Любовь лезут к ней на постель ночью и мурчат, как работающие трактора. А Никитична уверяла в ответ, что это лечебные кошки и ложатся они только на больные места.