Вышел месяц из тумана - [13]

Мое состояние оказалось совершенно ни при чем. Стоял настоящий туман, покрывавший теперь не только реку, но и вообще все вокруг. Да такой густой, что казалось, протяни руку и не увидишь собственных пальцев. На самом деле, конечно, это было не так, но почти так. Носовая часть катера совсем не просматривалась. Рубку, и ту едва можно было различить. Фонари на столбах вдоль дорожки, ведущей к Торксбери, вполне сошли бы за огни летающей тарелки, если верить в их существование. И хотя на воздухе мне стало немного полегче, в голове по-прежнему шумело, постукивало, и почему-то крутилось, повторяясь и повторяясь снова и снова:

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана…

Никак не мог избавиться от этой считалки. Достав сигареты, я закурил, но помогло не сразу. Прошло еще минут пять или даже больше, прежде чем палуба под ногами перестала раскачиваться как на волнах, я смог разглядеть рубку и сходни, перекинутые на берег. Оказывается, на ночь их не убирали. Я еще подумал, что любой мог сейчас подняться на борт катера, хотя вокруг никого не было. Обитатели Торксбери, надо думать, крепко спали в своих кроватях, и уже вскоре я ощущал непреодолимое желание последовать их примеру. Что я и сделал, когда услышал звон часов, наверное, тех, которые на церкви, отбивших четверть второго.

Глава четвертая

Рассказывает Лайонел Стэмфорд

Вряд ли вы удивитесь, если скажу, что на следующее утро мы снова проспали. Причем на этот раз рискуя и в самом деле остаться без завтрака. Так бы и случилось, если бы меня не разбудил какой-то шум снаружи. Будто кто-то скреб по корпусу катера. Еще слышались чьи-то голоса, и гулкие шаги по палубе, прямо над нашей каютой. Я открыл глаза, перед ними сразу же поплыли зеленые круги. Из иллюминатора лился яркий свет, видимо, утро было уже далеко не ранее. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Оглядывая каюту в поисках, чем бы утолить жажду, я заметил на столике только недопитую вчера бутылку скотча, и снова откинулся на подушку. Это было совсем не то, что сейчас требовалось. И хотя мне ужасно не хотелось подниматься, ничего другого не оставалось.

Все же я еще немного полежал с закрытыми глазами, пока Питер не свесился со своей койки и не спросил слабым голосом, который час. По его лицу нетрудно было догадаться, в каком состоянии он находился. От моего это состояние ничем не отличалось. Я взглянул на свои часы, те показывали половину десятого. Вот теперь стало понятно, что имеет смысл поторопиться, если мы не хотим завтракать позавчерашними салатиками.

Мы быстро принялись одеваться, и почти успели: пришли в салон, когда там еще не все разошлись. Миссис Грей все равно посмотрела на нас осуждающе, но сегодня ничего не сказала. И то ли по этой, то ли по какой-то другой причине, у меня сразу появилось странное ощущение, будто что-то изменилось. Даже не знаю, как объяснить. Вроде бы все было почти как и накануне, с другой стороны, казалось, чего-то не хватает. Вероятно, Питер тоже это почувствовал.

– Что-то случилось? – спросил он.

– И да, и нет, – с усмешкой отозвалась Мэгги.

– В смысле?

Мэгги снова усмехнулась.

– Спать надо меньше, – проговорила она таким тоном, как если бы хотела сказать что-то другое. Я даже подумал, не догадалась ли она о причине нашего столь позднего появления.

– Похоже, мисс Распберри-Смит нас покинула, – сообщила миссис Грей, поставив перед нами тарелки с яичницей.

– Что значит, покинула? – спросил я.

– Уехала. В каюте ее нет, чемодана тоже.

– Странно, что она никому ничего не сказала, – заговорила миссис Леонард так, будто продолжала уже начатый разговор. Миссис Грей покачала головой, потом пожала плечами.

– Наверное, не хотела будить.

– Вот это да! – воскликнул Берк, как раз в тот момент поднявшийся снизу. Видимо, он тоже проспал. – Когда же она уехала?

Миссис Грей и на него бросила укоризненный взгляд.

– Вероятно, очень рано утром, пока мы еще не встали, – сказала она. – Бобби уже в шесть поднялся, чтобы идти в Торксбери за молоком.

– И никто ничего не слышал?

– Мы спали, – сказала Мэгги.

– Вообще-то, я слышала, – ехидно проговорила миссис Леонард, выразительно посмотрев на нас с Питером. – Но вряд ли это имеет отношение к делу.

– Извините, мэм, – сказал Питер. – Мы слишком громко разговаривали?

Она рассмеялась и махнула рукой.

– Неважно, бывает. А вы, мистер Хобсон…

Она обернулась к новозеландцу.

– …ничего не заметили?

– Нет, ничего, – отозвался тот.

– Очень странно. Могла бы хоть записку оставить.

– Может быть, попозже позвонит, – предположила миссис Грей, а я вдруг подумал, что несмотря на эту кажущуюся озабоченность, на самом деле все были очень даже рады поспешному отъезду Распберри-Смит.

Собственно говоря, я тоже нисколько о ней не сожалел. На катере стало необычайно тихо, и вместе с тем как-то очень спокойно. Сама собой исчезла напряженность, сковывавшая нас в первые дни. Больше не надо было опасаться, что в самый неподходящий момент к тебе пристанут с никому не нужными разговорами, то и дело оглядываться, не подкрадывается ли сзади наша слишком уж общительная попутчица, и отходить подальше при ее появлении. После завтрака мисс Гараева и Вайолет устроились загорать в шезлонгах на корме, Берк уже открыто флиртовал с Мэгги. И теперь никто не мешал мистеру Хобсону спокойно фотографировать катер у пристани с разных ракурсов.