Вышел хеджер из тумана - [46]

Джефа это не слишком огорчило, поскольку его фонд имел достаточный капитал, но, тем не менее, это раздражало. Если вы в отличие от Джефа не бессмертны и не непотопляемы, такие повороты событий могут погубить ваш бизнес. Потерять инвесторов можно не только в том случае, если вы работаете плохо, но и тогда когда ваш успех слишком бросается в глаза.

Итак, после обеда я отправился в Нью-Йорк. Мы временно арендовали у моего друга Джона Левина помещения на четвертом этаже здания на площади Рокфеллера. Это место было темным, обшарпанным и древним. Ковер в комнате для переговоров сильно пахнет землей. Я чувствую удушье каждый раз, когда вхожу туда. Зато у меня, Мэдхава, Сирила и Дага есть персональные маленькие кабинеты с большими окнами, позволяющими видеть через верхушку деревьев все происходящее на площади. Окна открыты, и через них с площади доносятся звуки музыки и голоса певцов. После долгих лет, проведенных в запечатанных клетках небоскребов, свежий воздух и уличный шум создают очень приятное ощущение. Возможно в конце концов, у нас будет повод потанцевать в этом ярком облаке музыки.

(На самом же деле в первый год своего существования мы переезжали три раза, и каждый раз наши жилищные условия улучшались, пока наконец мы не обзавелись собственным офисом — не роскошным, но удобным, с великолепным видом на Пятую авеню. При этом степень успешности нашей работы изменилась обратно пропорционально запущенности занимаемого нами помещения. Свои лучшие сделки мы провели, сидя в грязных, пахнущих землей комнатах на четвертом этаже. Неудача никогда туда не заглядывала.)

Когда я добрался до офиса, все уже были на месте, включая нашего трейдера Фила, аналитиков и Сюзанну — нашего офис-менеджера. Атмосфера была такой же, как в раздевалке команды перед большой игрой. Вы боитесь пропустить гол в первые пять минут игры. Вы знаете, что вам необходимо расслабиться и просто начать игру, но это легче сказать, чем сделать. В конце дня Сирил, Мэдхав и я встретились в зале для заседаний и в течение нескольких часов сравнивали варианты портфелей, которые каждый из нас подготовил. Они были удивительно похожи. Интересно, хорошо это или плохо?

Позже мы втроем отправились на ужин в дешевый итальянский ресторан, размещавшийся в Рокфеллеровском центре. Мы взяли приличную бутылку кьянти, и я провозгласил: «Итак, мы либо в конце начала, либо в начале конца». Сирил сказал, что это было довольно глубокомысленное утверждение. Кьянти делало свою работу, и у меня появилось ощущение, что мы — единая команда братьев по оружию, отправляющихся на войну, — мы против рынка и всех остальных.

Боб Фаррел, мой старый друг и соратник в сражениях за инвестиционное выживание, а также лучший технический аналитик из всех, кого я знаю, потому что он понимает реальный смысл истории рынка и его тайны, прислал мне по электронной почте этот замечательный отрывок из малоизвестной и давно написанной книги («Десять лет на Уолл-стрит» Барни Винклмэна). Я распечатал три копии и вручил их каждому из своих партнеров.

Никакое обсуждение взаимосвязи биржевых цен с деловой конъюнктурой не может быть закончено без подчеркивания того обстоятельства, что в столкновении спекулятивных сил эмоции играют иную роль, нежели в процессах, протекающих в коммерческой или промышленной сфере. На Уолл-стрит нет «Золотой середины», потому что спекулятивный механизм все приводит к избытку; даже реакции на взлете фантазии (sic!) и в глубинах отчаяния сопровождаются конвульсиями, которые отличают биржевую торговлю от более спокойных бизнес-сфер. Тот, кто стремится связать движения котировок с текущей бизнес-статистикой, равно как и тот, кто решительным образом игнорирует «заразность» биржевых операций, а также тот, кто не принимает во внимание технические причины взлетов и падений, должен быть готов встретиться с бедствием, потому что их суждения базируются на двумерном исследовании фактов и фигур в игре, которая фактически ведется в третьем измерении эмоций и в четвертом измерении мечтаний.

Автор, кем бы он ни был, понял главное. Биржевая игра ведется в третьем и четвертом измерении.

Возвращаться в Гринвич было уже слишком поздно. Мы пошли с Мэдхавом на его квартиру, где я выпил амбьен[12] и с горем пополам заснул на кушетке в его библиотеке. Что ж, если завтрашний день будет особенно паршивым моментом для создания основы будущего успеха, от которой он так сильно зависит, значит, таковы капризы инвестиционной жизни и таково ее придирчивое к нам отношение.

Сейчас — это всегда самый неподходящий момент для вложения капитала. Трудно найти подходящее время для того, чтобы разобраться в третьем и четвертом измерениях.

ГЛАВА 8 «Ежи» всех мастей и размеров

На протяжении всей рабочей недели к стратегам, экономистам и аналитикам нескончаемым потоком со своими предложениями приходят продавцы различных активов. Некоторые их предложения могут быть интересными и даже стимулировать покупку, но по существу эти продавцы, в отличие от нас, ничем не рискуют. Они могут говорить все, что угодно, потому что у них всегда есть возможность переписать историю, если они окажутся неправы. Мы не имеем такой роскоши. Мы не можем подменить результаты своей работы. Соответственно, наиболее продуктивным для нас является общение с другими профессиональными инвесторами, которые так же, как и мы, обязаны отчитываться о результатах своей работы, и с которыми мы за эти годы по-настоящему подружились. Они не могут раскрыть нам все свои секреты, но, по крайней мере, они играют в ту же игру, что и мы, и рискуют не меньше нашего.