Вышел хеджер из тумана - [39]

15 мая 2003 года. Плохие новости. Два крупных вкладчика, на деньги которых мы рассчитывали, сообщили нам, что они, каждый по своим причинам, не смогут вложить капитал до 2 июня. С другой стороны, мое настроение поднял положительный ответ от бывших управляющих Morgan Stanley. Несколько моих старых друзей внесли значительные средства, что действительно заставляет меня чувствовать себя гораздо лучше. Сегодня мы взяли на работу Сергея, молодого русского парня, с которым беседовали в Лондоне, так что наша группа аналитиков в настоящее время укомплектована.

22–23 мая 2003 года. В этот уикенд в Файлд-клубе шесть человек, некоторых из которых я хорошо знал, предложили инвестировать в Traxis от 500 тыс. до 2 млн долл. Позже моя эйфория по поводу этого события улетучилась, когда я внезапно понял, что если результаты нашего управления этими деньгами будут ужасными, я не смогу смотреть в глаза этим людям. В прошлом году компания моего друга Джона приобрела для своего портфеля слабые акции. Джон — крупный инвестор в стоимость, но он перепоручил ведение нескольких счетов другому менеджеру, который попал в западню стоимости. Так или иначе, Джон из-за этих потерь чувствовал себя настолько плохо, что не мог найти в себе силы пойти в клуб, где было много его друзей, вложивших деньги в его фонд. Он рассказал, что чувствовал себя прокаженным. Чтобы избежать болезненных ощущений, он стал членом очень дорогого гольф-клуба, где его мало кто знал, и он мог позволить себе расслабиться и предаться игре. Джон — очень серьезный и ответственный человек.

23 мая 2003 года. Это была еще одна долгая неделя презентаций. Управляющие частными капиталами из Morgan Stanley проделали большую работу, предоставив нам возможность выступить перед людьми, но я чувствую, что все, что мы смогли извлечь из этой возможности — это от 500 тыс. до 1 млн долл. инвестиций от частных лиц. Юристы и менеджеры, отвечающие за инвестиции из пенсионного фонда, являющегося нашим основным клиентом, замучили нас согласованием условий и уточнением подробностей договора. Это особенно расстраивало, потому что именно их поддержка в прошлом августе была той искрой, которая привела нас в движение.

Я хорошо знаком с главой этого пенсионного фонда и в течение многих лет управлял его деньгами. Он умный человек и искушенный инвестор. В тот августовский день 2002 года я сидел в его офисе, и, несмотря на работающий кондиционер, потел, рассказывая ему о своих планах. Я не знал, как он воспримет мое предложение. «Мы дадим вам от 50 до 75 миллионов долларов на три года», — ответил он не задумываясь. Мэдхав был на этой встрече вместе со мной, и мы оба покинули кабинет в большом воодушевлении. Этот человек вселил в нас веру, необходимую для продолжения начатого дела.

Все эти примеры приведены здесь для того, чтобы показать, что процесс сбора денег полон сюрпризов, некоторые из которых приятны, другие — не очень, а третьи просто являются результатом неправильного выбора места и времени. Никогда не угадаешь заранее, чем все закончится.

Тем временем фондовые рынки оживают, но это вовсе нас не радует, поскольку мы все еще находимся вне игры. Менее всего мы хотели бы начинать работу своего фонда на взлете рыночных котировок. В нервном ожидании я потерял сон, а Сирила постоянно бил озноб.

ГЛАВА 7 Старт с грузом воспоминаний и сомнений

Во время подготовительного периода, включающего сбор стартового капитала для инвестирования, меня часто посещали воспоминания. Думаю, меня можно было бы назвать человеком, родившимся с серебряной инвестиционной ложкой во рту. Мой отец был очень успешным профессиональным инвестором. Он работал в инвестиционном подразделении Bank of New York и входил в состав ряда корпоративных правлений. Мои родители дарили каждому из трех своих сыновей в день, когда нам исполнялось по 18 лет, инвестиционный портфель из приблизительно 15 акций, стоимостью примерно 150 тыс. долл., и всячески поощряли наш интерес к инвестициям. По мере нашего взросления, во время семейных обедов разговоры за столом все чаще заходили о рынках и экономике. Правда, меня они не слишком занимали. Однажды мой отец организовывал среди членов семьи соревнование по лучшему выбору акций. Каждый из нас должен был выбрать пять акций. Мой итоговый результат оказался худшим, а моя мать, которая никогда не интересовалась фондовым рынком, стала победителем. Ее подход состоял в том, чтобы выбрать компании, продукция которых ей нравилась или которые имели для нее сентиментальную привлекательность. Например, двумя компаниями, принесшими ей наибольший доход, были Procter & Gamble и Iowa Power (мама родилась и выросла в штате Айова). Я был разочарован.

А. В. Джонс был пионером

В то время когда я поступил в Йельский университет, даже при том, что это был мирный период, военная служба была обязательна, и я выбрал курс обучения офицера ВМС. Я пережил два лета физической и умственной пытки страшных курсов командиров взводов и по окончании Йельского университета в июне 1955 года получил звание младшего лейтенанта морской пехоты США. Дальнейшее военное обучение на базе в Квантико продолжалось 10 месяцев и было еще более жестким. Затем меня посылали на Окинаву в качестве командира взвода морской пехоты. Это было мирное время, и я никогда не слышал ни одного вражеского выстрела. Мне нравились занятия по боевой подготовке, и я наслаждался жизнью морского пехотинца. После своего увольнения в 1958 году, подобно огромному числу других молодых парней, которые не знали, чем им заняться, я непродолжительное время преподавал английский язык в начальной школе городка Ландон, Вашингтон, полупрофессионально играл в футбол и пробовал написать свою великую американскую историю. Я не следил за фондовым рынком, хотя и с интересом наблюдал за ростом стоимости своего инвестиционного портфеля. Фактически я был настолько далек от вопросов экономики, что, когда тогдашний председатель Федеральной резервной системы, Уильям МакЧесни Мартин, пришел к нам на обед, и они говорили с моим отцом об экономике, я даже не потрудился послушать.