Не знаю, как долго мы целовались, как надолго потерялись друг в друге — это могло длиться пять минут или пять часов. Все, что я помню, что в какой-то момент Трэ лег на меня сверху и начал изысканно нежно двигаться во мне, его вопрошающий взгляд был прикован ко мне. У меня все еще немного болело там, но он был очень нежен, и я ощущала лишь удовольствие от его любви, эмоции в его взгляде разбивали сердце в то время как он медленно и восхитительно входил в меня. На меня ничто не давило, лишь он скользил глубоко внутри, а затем отстранялся, лишь его губы блуждали по моим губам, моей груди, животу, касаясь и поглаживая. В этот раз мы кончили одновременно, нас накрыла долгая перекатывающаяся волна удовольствия, наше дыхание превратилось во всхлипывания, а сердца сплелись воедино.
Мы опять заснули глубоким сном без сновидений, обняв друг друга, удовлетворенные до глубины души.
Во второй раз, когда я спала с Трэ, меня разбудил яростный стук в дверь. Хотя гневных выкриков не было слышно, но от какого-то первобытного инстинкта мое сердце сжалось.
— Трэ, откроешь дверь? — спросила я, мой голос был едва слышен от страха.
Он не ответил, просто встал, обернул полотенце вокруг бедер и уверенно направился к двери, сжав кулаки по бокам. Я прижала простынь к груди, испугавшись того, кто был, как я знала, по ту сторону двери.
Трэ закрыл собой дверной проем, но я услышала гневный и знакомый голос:
— Кто, черт побери, ты такой? Где Шия?
Голос Трэ оставался спокойным, уверенным и угрожающим:
— Что вы хотите?
— Мне нужна моя жена!
Я увидела, как Трэ вздрогнул, затем выпрямился и пошел вперед, отталкивая Дэна назад.
— Шия больше не твоя жена, Дэн. Она не принадлежит тебе. Теперь уходи.
Я услышала безошибочный звук отведенного курка пистолета.
— Она всегда будет принадлежать мне.
