Едва дождавшись конца смены, она отправилась в приют. Постучавшись, она дождалась, пока не появится дежурная, и, напустив на себя деловой вид, произнесла:
- Здравствуйте. Я бы хотела посмотреть детей на усыновление и чем младше, тем лучше. Я бы даже хотела, чтобы он был новорождённым. И мальчиком.
- Да, конечно. Сейчас посмотрим кого-нибудь, - сказала милая молодая девушка в медицинском халате и чепчике.
Девушка взяла с полки какие-то папки с документами и показала Фриде следовать за собой. Они прошли мимо столовой, кабинетов для занятий, классов для отдыха и ушли в самый дальний корпус здания, где были младенцы. Фрида прекрасно знала за кем она пришла.
В этот раз в блоке с новорождёнными дежурила совершенно другая женщина. Судя по грубому загару и чёрным жёстким волосам, итальянка.
- Здравствуйте, - сказала она с акцентом. - Мне сказали, что вы хотите ребёнка на усыновление присмотреть?
- Да, - деловито ответила Фрида.
- Проходите, - кивнула итальянка. - Кстати, меня Франческа зовут.
- Фрида, - сухо представилась женщина. - А что, эти дети, они подкидыши?
- По документам - да, - меланхолично ответила Франческа. - Но скажу по секрету: они родились в тюрьме. Забрать их некому, а директор не хочет на них с рождения клеймо ставить, вот и записывает, как подкидышей. Все давно всё знают.
"И знают, наверное, чей сын Франц", - мысленно добавила Фрида, а сама опытным взглядом высмотрела кроватку, на которой лежал мальчик, которого она недавно сюда сама же и доставила.
- А это кто такой чудесный малыш? - спросила Фрида, демонстративно глядя на него.
- Ох, этого мы оформили недавно. Как подкидыша, хотя какой он подкидыш? Из тюрьмы его привезли! - хохотнула Франческа. - Эти формулировки - так, фиговый листочек.
- Не болтали бы вы, синьорина, - с явным неудовольствием сказала Фрида.
- Как будто это что-то изменит, - равнодушно бросила итальянка. - Так... Сейчас я найду его данные...
Девушка взяла с полки картонную папку, и, пролистнув, нашла имя "подкидыша".
- Ага, он Франц Нойманн. А кто его мать, интересно?
"Лучше тебе этого не знать", - подумала Фрида, а сама сказала:
- Очаровательный мальчик! Даже на меня чем-то похож! Знаете, я бы его забрала... Но мне надо с мужем поговорить.
Итальянка пожала плечами и отошла в сторону, наблюдая, как Фрида нянчится с мальчиком.
- Ничего, милый, вот подрастёшь, научу тебя многому. Будешь мне, как родной. Даст бог, Вилли согласится.
Фрида еще некоторое время стояла у кроватки Франца и молча, словно завороженная наблюдала за ним. Она и не представляла, что теперь ей сказать мужу. Да, Вилли можно было уговорить взять малыша, но после вчерашней ссоры она бы не решилась снова завести тот же разговор. Ведь когда-нибудь ей придется поговорить с мужем об этом, так как рано или поздно она собиралась принести мальчика домой. Сама Фрида была неспособна иметь детей, но ей очень хотелось, хотя Вилли считал, что для солдата и медсестры, кочующих из города в город, ребёнок будет обузой. Молодая женщина уже думала, как будет уговаривать сестру-начальницу перевести ее в ночную смену. Хоть Елена и была женщиной очень вредной и упрямой, иногда даже слишком, она иногда шла на уступки своим сотрудницам.
На следующий день Фрида, как и планировала, пришла на работу раньше начала ее смены и сразу пошла к старшей медсестре, умолять ее сделать то, что было не очень законным, с учётом текущих обстоятельств. Елена была очень недовольна действиями Фриды, так как она была одна из лучших и всегда ей помогала, но когда Фрида уклончиво объяснила свои мотивы, Елена, вглядевшись в лицо подчинённой, поняла, что надо бы пойти на уступки. Полноватая слегка женщина лет сорока села перед Фридой на кушетке и обняла ее как мать свою дочь.
- Ну что ты дорогая? Ну не убивайся ты так. Оно того не стоит. Всё будет хорошо, я переведу тебя на такой график... А Клаудию, наверное, поставим в дневную. Сошлёмся на её проблемы со здоровьем. Она ведь и в самом деле валится с ног... Как бы она в обморок не упала.
- Спасибо вам! - воскликнула Фрида.
Она не ошибалась. Елена хоть и кажется вредной, но не лишена человечности. Чем-то она похожа на Вильгельма. А может, у всех людей, работающих в тюрьмах, чувства притупляются?
***
Как и ожидала Фрида, муж был недоволен.
- Ну вот, дожили, - вздыхал Вильгельм за ужином. - Мало нам хлопот, так и тебя ещё в ночную!
- Вилли, не ворчи как старый дед, - устало ответила Фрида. - Мотаться по городам не легче.
- Так хотя бы ты была рядом.
Фрида тут же перевела разговор в иное русло, зная, что если она проговорится о своих истинных мотивах, скандала не миновать. А ей вчерашнего хватило с лихвой. Она в принципе не любила конфликтов, поэтому всегда старалась сгладить острые углы. Впрочем, и сам Вильгельм, как только понимал, что хлебнул через край, стремился помириться с женой.
Теперь Фрида работала в ночную смену, а днём ходила в приют и проводила время с Францем, оказывая существенное влияние на его воспитание и взросление. Все было прекрасно, даже муж спустя некоторое время привык и больше не бурчал о неудобствах.
Но жизнь не была бы таковой, если бы не ставила препятствия. Фрида успела увидеть первые шаги Франца, слышала, как он произнес первые слова в своей жизни... Но теперь мужа перенаправили в другой конец страны на службу. И, соответственно, Фриде так же пришлось ехать за мужем, но теперь она работала практически бок-о-бок: её назначили медсестрой в казарме, где жил её муж.
