Выродок - [5]

Потом, когда на полигоне я стрелял по цели, я частенько представлял эти самодовольные рожи…

Когда Аня, наконец, соизволила поехать домой, она даже ничего мне не сказала. О ее намерениях я понял только тогда, когда она стала искать свое пальто в куче шубок и кожаных курток. Я молча поплелся за ней, на ходу застегивая свою неказистую куртенку.

Мы ехали в лифте, Аня некоторое время молчала, потом вдруг, посмотрев на меня с презрительным прищуром прошипела:

- Ты вел себя как идиот. Как бирюк какой-то. Ни одного разговора не мог поддержать.

- Мне не о чем было разговаривать с этими людьми. Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда притащила, - огрызнулся я.

- Ух ты! Смотрите-ка какие мы важные. Чувствуешь себя выше этих людей?! Им еще нет и 27, а они уже столького добились в жизни, а ты?! Юристишка-заушник! Зануда и ботаник!

Я не верил своим ушам. Я был в таком ужасе, будто у меня на глазах восхитительно красивый  благоухающий цветок превратился в безобразную жуткую склизскую зловонную змею.

Лифт выплюнул нас в полутемную парадную. Она смотрела на меня и ждала ответа. Я сначала просто сорвался с места и стал уходить. Она стояла и смотрела мне вслед. Я все-таки не выдержал - вернулся, подошел к ней вплотную и выпалил:

- Ты такая же пустышка, как они!!!

И ушел.

Через полчаса я уже писал ей смс: «Аня, прости меня! Я не знаю, что на меня нашло. Ты самая лучшая девушка в мире! Я люблю тебя! Мне без тебя даже дышать тяжело!»

Ответа не последовало. Тогда я позвонил. Мое сердце беззащитно сжималось под пинками телефонных гудков. Я набирал несколько раз. Сначала она просто не отвечала, и я еще надеялся, что не слышит. С третьего звонка она начала сбрасывать меня. А потом и вовсе отключила телефон. И я с ужасом осознавал, что впереди целая пропасть мучительного воскресенья, и только в понедельник я смогу ее хотя бы увидеть.

…

Я с интересом наблюдал, как мне ставят штампы в заключение оружейной медкомиссии. Клиника состояла из двух кабинетов. В одном сидел врач, который якобы проводит осмотр, во втором выдавалось заключение, затем ставился итоговый штамп на рецепции клиники. Весь медосмотр состоял из трех вопросов:

- Алкоголем злоупотребляете?

- Нет.

- А наркотиками.

- Нет.

- Были ли когда-либо выявлены психические заболевания?

- Нет

Годен!

…

Сердце пыталось сбежать, изо всех сил вырываясь из груди, когда я шел в финансовый отдел.

Я подошел к ее столу. Она делала вид, что напряженно работает и не поднимала головы.

Я тихо сказал:

- Аня, надо поговорить!

- Ты не видишь разве, я занята. Мне надо отчет сдавать.

- Аня! Ну, пожалуйста! Я не могу так больше!!! – мне было уже плевать, что эти идиоты все слышат и уставились на меня во все глаза.

Аня продолжала щелкать пальчиками по клавиатуре, вбивая какие-то цифры в экселевский файл.

- Ну, я прошу тебя! – умолял я. Мой голос дрожал.

Вдруг поднялся один из финансовых аналитиков – Костя Суфтин. Такие, как он, всегда нравятся женщинам – уверенный, красивый, гордый. Я ненавидел его, потому что с ним Аня была особенно любезна, и обедали они очень часто вдвоем, как будто случайно задержавшись, чтобы не обедать со всем отделом:

- Дмитрий, я думаю не стоит отвлекать Аню от работы. Вам, наверное, тоже есть чем заняться на своем рабочем месте.

И всё! Ни одного обидного слова!!!! Но эта реплика в мой адрес была равносильна пулеметной очереди. Я был расстрелян. Я сгорал от стыда.

Мне ничего не оставалось, как уйти. Окружающая обстановка звенела и раздражала каким-то ярким светом. Голова кружилась. Меня бросало в жар. Волны отчаяния хлестали как вымоченные в соленой воде плети. Все кружилось, улюлюкало, выживало меня из этого мира….

 …

«Самое страшное – это осознавать, что ты никогда не будешь с тем, с кем хочешь быть больше всего на свете. Аня, пожалуйста, вернись!»

«Я понимаю, что ты не хочешь быть моей девушкой. Но давай хотя бы будем просто друзьями. Позволь мне хоть изредка с тобой говорить, слышать твой голос, видеть тебя!»

«Сегодня в столовой хотелось просто подбежать к тебе и обнять! Прижать к груди изо всех сил, Я не могу без тебя!»

«Аня, я сижу в твоей парадной. На ступеньках. Я буду так сидеть до утра!»

«Я ненавижу тебя!!!! Зачем ты меня мучаешь?!!! Знаешь ли ты, что у меня появляются мысли, чтобы покончить со всем с этим! Ты доиграешься, что я убью тебя… и себя заодно!..»

«Милая, прости за злые слова. Прости за угрозы! Я не знаю, что на меня нашло!».

Ни одно из этих смс не получило ответа, а гудки на ее линии как будто вели отсчет дней, которые остались мне и им…

…

- Шел бы хоть мусор вынес! Смотри на него - пожрал и на диван! – голос отца ревел на всю квартиру.

- Ну что ты к нему пристал! Не видишь, он пришел с работы, он устал!

- Это у него-то работа?! В офисе за компьютером! Помантулил бы с мое!!!  Работник тоже мне! Тьфу! Дармоед  он, а не работник!

- Ну что ты такое говоришь?! Перестань, пожалуйста! – взмолилась мама.

Отец замолчал. Я повернулся к стене и уснул.

После таких выпадов в мой адрес отец часто чувствовал себя виноватым, я это знал. Поэтому на следующее утро попросил у него машину, и он не отказал. Проворчал только: