— Ух ты, — пробормотала Лили, снова и снова просматривая строчки, как будто от этого они могли измениться.
Миссис Баррис все-таки поставила ей пять с минусом. Но этого оказалось недостаточно, чтобы преодолеть небольшое расстояние, отделявшее ее от Грэма.
Весь остаток дня Лили пыталась выкинуть из головы четвертные оценки. Но даже во время заседания редколлегии, состоявшегося после уроков, думала только о них.
Едва завидев Лили, Алекс протянул ей пачку листков. Она совсем забыла, что Скотт собирался сегодня вновь попробовать отпечатать тираж. Все члены редколлегии должны были просмотреть материал и, пока еще не поздно, внести поправки.
— Кажется, я нашел в твоем эссе ошибку, Лили, — заметил Алекс. — По-моему, во втором абзаце пропущена строка. Посмот-ри-ка.
Девушка быстро пробежала глазами страницу, но никаких ошибок не заметила, поэтому произнесла:
— Очень смешно.
Парень дернулся, словно ужаленный:
— Я только хотел помочь. Что с тобою происходит?
— Извини, Алекс. — Лили, неожиданно почувствовала, что готова разреветься, и изо всех сил постаралась сдержать слезы. — Я не хотела тебя обидеть. Просто расстроилась из-за отметок. — Она отвернулась, чтобы никто не заметил все же выступившие слезы. — Как я скажу родителям о победе Грэма? Они совсем разочаруются во мне.
— До конца учебного года еще уйма времени, Лили, — мягко произнес Скотт, подходя к редакторскому столу. — Ты успеешь подтянуться.
Девушка горько покачала головой:
— Все кончено. В любом случае выпускная речь достанется Грэму.
— Но второе место не так уж и плохо, — вмешалась Джулия. — Для твоих друзей ничего не изменилось. Думаю, родители тоже не слишком расстроятся.
— Ты не понимаешь, Джулия! — воскликнула Лили резко. — Никто из вас не понимает! — И, хлопнув дверью, она кинулась по коридору к девчоночьей душевой. «Как я расскажу обо всем родителям? — думала девушка, глядя на свое отражение в зеркале. — Как я им признаюсь?»
Этим вечером в аптеку зашло всего несколько посетителей, так что Дядюшка Боб вместе с племянницей ушли пораньше.
Собрав учебники, Лили решила отправиться в типографию и посмотреть, как печатается журнал. Ей хотелось срочно повидать друзей и извиниться за свою выходку на заседании.
Издалека здание казалось совсем темным. На дверях оказалась приколота записка: «Вернусь в половине десятого. Мистер Джекобсон».
Лили посмотрела на часы. Было двенадцать минут десятого. Она поняла, что пришла слишком рано.
Девушка толкнула дверь, и та отворилась.
«Странно, — удивилась она. — Почему же мистер Джекобсон не запер ее на замок?»
Пройдя внутрь, Лили увидела лампу, стоящую на небольшом столике, и включила ее, собираясь приняться за уроки. Но едва только сняла ранец, как по зданию пронесся какой-то гул. Она огляделась по сторонам и решила: «Должно быть, это пресс. Наверное, все-таки начали печатать журнал». И тут в глубине помещения заметила мерцающий огонек.
— Мистер Джекобсон! — позвала девушка.
Никто не ответил.
Тогда Лили направилась в печатный цех. Гул все нарастал. Слышались грохот и щелканье.
К ее удивлению, пресс работал.
Большой бумажный рулон быстро разматывался, лента направлялась между валиками. Из-за этого и раздавались оглушительный грохот, клацанье.
Прикрыв руками уши, Лили подошла поближе, желая рассмотреть отпечатанные страницы. Но как только вошла в цех, в лицо ей брызнула какая-то горячая жидкость.
— Эй! — прошептала девушка, проводя пальцами по щеке.
И замерла от изумления.
Рука оказалась испачкана красным.
Может, это типографская краска? Но почему журнал печатают этим цветом?
Лили снова провела ладонью по щеке.
И снова принялась разглядывать пальцы.
Нет. Это была не краска.
Это была кровь.
— Неееет!
Лили испустила испуганный крик, почувствовав, что горячая красная жидкость снова брызнула ей в лицо и испачкала ее тенниску.
Откуда она взялась? Откуда?
С крутящегося пресса?
Превозмогая нарастающий ужас, Лили стерла кровь с лица и приблизилась к нему.
— Ой!
Пресс вовсе не вращался, как она думала. Огромный рулон бумаги заклинило. Заклинило… Заклинило…
— Неееееет! — громкий крик Лили разнесся по всему помещению.
Бумажный рулон не пускали чьи-то голова и плечи.
Голова Грэма. Плечи Грэма.
— Грэм! — тихо позвала она. — Ты жив? Ты еще жив? — Лили кинулась к прессу.
Схватила парня за талию, потянула изо всех сил.
— Ты жив, Грэм? Ты жив?
Она все тянула и тянула его обмякшее окровавленное тело.
Еще один сильный рывок — и бумажный рулон повернулся. Он двигался медленно. Очень медленно.
И тело постепенно освобождалось.
Лили услышала, как трещат под рулоном кости. Потом увидела целую реку яркой крови, залившей пресс, тихо капающей на бетонный пол, на ее джинсы и ботинки.
С ужасным хлопком переломанное тело Грэма свалилось на пол. Его безжизненное, залитое кровью лицо уставилось в потолок.
«Я… не могу… дышать… — поняла Лили. — У меня судорога… судорога… не могу… дышать…»
Земля ушла из под ног и ударила по лицу.
Лили открыла глаза. Склонившийся над нею Алекс тряс ее за плечи.
И вдруг дико завопил.
Скотт и Джулия стояли неподалеку — Лили услышала и их крики.
Она попробовала сесть, сообразила: «Я была в обмороке. Интересно, сколько же я здесь провалялась?»
