Выпуск 3. Новая петербургская драматургия - [38]

ГЕНЕРАЛ. С капитаном?

МИНИСТР. Да.

ГЕНЕРАЛ. Мне показалось — наоборот.

МИНИСТР. Нет, не наоборот… Какая все же слепота. Какая слепота! Ведь я его давно знаю, но только сейчас он показал свои глаза… Осторожней с ним, генерал! Осторожней… Ну, с богом. Будьте у себя. Вас, видимо, вызовут во дворец.

Провожает Генерала до двери. Тот уходит.

Министр нервно, молча ходит по кабинету, руки его неспокойны. Останавливается.

МИНИСТР. Мне сорок четыре года. Я рос без отца. Я рано стал богатым, в шестнадцать лет, после смерти мамы. С ранних лет мой ум совершенствовался, но и пустыня вокруг разрасталась. Я не скажу, чтобы люди были так уж особенно подлы или глупы. Нет. Но с ними так скучно. Да! Необычайно скучно. Каждый держится за какой-то общий поплавок, чтобы не утонуть. За религию, за политическую идею, за искусство, за семью, за бутылку виски, за разврат, а когда уже не за что держаться — держится за собственный, личный страх смерти. Есть, конечно, пловцы. Но они мигрируют в бескрайних морях, кишащих паразитами, и всем им скучно и гнусно. Я легко обогащался. Презрение к окружающим выработало у меня мгновенную, точную оценку ситуации и безошибочный выбор средства для ее разрешения. Постепенно страсть к деньгам стала моей единственной страстью. А когда я встретил его, и он мгновенно, сразу понял мое одиночество и как равный, оценил деловые и интеллектуальные способности, я подумал: вот пловец! Но это был не пловец. Если я брезгливо увертывался от их липких, слезливых объятий, — он шел к ним навстречу! В этот котел! И утешал их! И организовывал! И — любил! Я с радостью подчинился ему, потому что его мощь была выше моей силы, но ее происхождение было непонятно мне! Я хотел дружбы. Хотя бы товарищества, приятельства — ведь всю жизнь я был так одинок!.. Но он любил тех, паразитов, а в общении со мной сквозь холодок проглядывала брезгливость… Нет, это порочно — любить их. Порочно! Или это вызов! Небу, земле, природе — чему угодно!.. Он сбросил меня щелчком и я попал в ведро с помоями. Но существует круговорот, о котором даже он не догадывается. Существует две пули (смешок) которые остановились передохнуть… По-моему, я трушу… (Смотрит на руки, они дрожат.) И собственная жизнь… в руках твари, которая тоже воображает себя пловцом!..

Кабинет президента. Президент и Мрури.

МРУРИ. Я не могу ждать, пока все станет когда-то хорошо! Тысячелетия этого ждали во всем мире, а было все так же, даже хуже, хуже!

Пауза.

Мрури. Я не думал о себе!

Пауза.

МРУРИ. Вы молчите… Но я пришел и сознался во всем не потому, что теперь думаю иначе, а потому что… потому что увидел кровь впереди… возможность крови… И свое одиночество… Я и моя жена… мы одиноки… так вдруг оказалось…

ПРЕЗИДЕНТ. Какая-то ложная идея, приятная на вид… иногда овладевает тобой на долгие годы…

Пауза.

МРУРИ. Вы… обо мне?

ПРЕЗИДЕНТ. Да. (Встает, ходит.) Да, о тебе. И о себе. Согласись, что воспитание человека, который предполагает тебя уничтожить — это идея ложная. Ты чужой здесь! Чужой!

МРУРИ. Да… чужой… Но я… и там чужой…

ПРЕЗИДЕНТ. Я ждал соратника, мужественного, смелого. А приехал нерешительный, слабый человек!.. Хотя, разумеется, я сам виноват. (Садится.) Тебе не хватило последовательности даже в заговоре. Ты их предал. (Пауза.) Сначала ты предал меня, потом — их.

МРУРИ. Я готов… понести…

ПРЕЗИДЕНТ. Я полностью развязал тебе руки! А ты решил, что их тебе таким образом скрутили за спиной!.. Нет… Вся моя жизнь… теряет смысл… Вся…

Пауза.

МРУРИ. Я прошу… за этих людей, из Союза.

Президент нажимает кнопку вызова. Входит Секретарь.

ПРЕЗИДЕНТ. Начальника личной охраны. И вызовите во дворец министра обороны.

Секретарь выходит.

ПРЕЗИДЕНТ. До окончания следствия ты будешь находиться под домашним арестом. А потом… потом возвращайтесь в Европу.

Пауза.

МРУРИ. Я не помню своих родителей… А вы — слишком добры, слишком хороши для отца… Простите… если можно.

Входит Капитан.

ПРЕЗИДЕНТ. Что?

КАПИТАН. По вашему приказанию начальник личной охраны явился.

ПРЕЗИДЕНТ. А. Да… (МРУРИ.) Подумай, разберись в себе… Ошибки не должно быть. Нет. Все двадцать лет, последние двадцать лет, я строил свою жизнь… не только свою жизнь — для тебя… И что же? Что?.. Обещай мне… напряги все свои силы — ума, души… Мы должны понять друг друга! любить…

МРУРИ. Да, это так! Да!.. У меня больше нет ничего… ничего!.. Я весь перед вами…

ПРЕЗИДЕНТ (капитану). Вы, капитан, сейчас отвезете его домой. Поставите охрану у его особняка. Солдаты должны быть на виду. (МРУРИ.) Думаю, что не надо будет прибегать к репрессиям. Все благополучно развалится само собой. Сегодня прилетает Дини. Ждем вас завтра, тебя и Бетси. Все будет хорошо. Я уверен.

МРУРИ. До свиданья.

Выходит. Следом за ним выходит Капитан.

Президент, прохаживаясь по кабинету, как-то не похож на себя. Он неуверенно усмехается, затем хмурится, что-то шепчет. В такие дни, как этот, люди стареют. Он подходит к столу, нажимает кнопку вызова.

Входит Секретарь.

ПРЕЗИДЕНТ (садится). Садитесь.

Секретарь садится, преданно смотрит на Президента.

ПРЕЗИДЕНТ. Вы позвонили генералу?

СЕКРЕТАРЬ. Да, господин президент.

ПРЕЗИДЕНТ. Так. (