Выполнение замысла - [147]

- Когда это произошло? - пытаюсь вычислить, когда «чекисты» начнут шерстить квартиру Ксенофонтова.

- Ночью позвонили в Обком, а утром всем объявили под секретом, - внимательно посмотрел на меня.

Киваю и соображаю: «Сейчас создадут комиссию по разбору дел покойных, назначат ответственных за участки работы, раздадут задания и после обеда или через несколько часов могут навестить квартиру Петра Петровича». Стоит ли мне ехать туда, рисковать неизвестно ради чего? Если там есть тайники, то мне не найти или просто не хватит времени. Зато если меня застанут на чужой квартире, то могут возникнуть лишние подозрения. Но вдруг там сохранились магнитофонные записи? Хотя вряд ли! Ксенофонтов опытный оперативник и не стал бы хранить компромат или секретные документы дома, так как тоже опасался КГБ и знал их возможности при негласных обысках.

- Когда похороны? - интересуюсь.

- Не знаю пока, но до праздников. Звони, узнаю, сообщу, - встает и протягивает руку прощаясь.

Пожимаем руки и расходимся. Направляюсь в школу, чтобы сообщить, что сегодня меня не будет по семейным обстоятельствам. Надо спокойно посидеть и подумать над своими последующими действиями.

То, что моя миссия на данном этапе закончена - это понятно, но на бабочку я все же наступил. Горбачева не избрали. Романов, в отличие от моей прежней истории посещал Афганистан. Может по результатам его поездки не будет ввода ограниченного контингента для оказания интернациональной помощи народу Афганистана и десятилетней войны?

Буду жить, как все и на всякий случай готовиться к грядущим неприятностям, связанным со своей попыткой изменить историю Родины с помощью Романова Г. В. или ждать бедствий страны, как в моей прежней жизни.

Похороны.

Хоронили Петра Петровича в закрытом гробу в один день с Григорием Васильевичем. Похороны Романова были общегородскими, и траурные мероприятия были обставлены с помпой. Даже один из девятых классов отправили для участия в массовке для колонны, составленной из учащихся города.

Ксенофонтова провожали тоже с размахом. По-видимому, организацией похорон занимались представители завода, на котором проработал долгие годы погибший. Много было ветеранов и участников Великой Отечественной войны, надевших свои награды. Народу собралось очень много. Даже был выделен Почетный караул - взвод третьего курса от артиллерийского училища. Прощание проходило в заводском Доме культуры. В фойе, украшенном траурными лентами и флагами, стоял закрытый гроб с фотографией покойного, обставленный многочисленными венками. У гроба стояли и сидели многочисленные родственники. Женщины в черных платках плакали.

Мы с тетей стояли в сторонке, не приближаясь к родственникам, коллегам или официальным лицам. Она держала меня под руку, периодически прикладывая платок к глазам, и не могла сдержать слез. По-моему, она не переставала лить слезы с тех пор, как узнала о смерти «родственника». Знал, что у нее слезы всегда близко, но удивлялся, что их оказалось так много. Сам плакать не мог, да и не уверен - сумел бы? Насколько помню, что слезы лил в последний раз только в детстве. Однако траурная музыка заводского оркестра, проникновенные речи выступающих на организованном траурном митинге, слезы женщин и близких друзей покойного и вообще вся обстановка заставила появиться комку в горле и тяжести на душе.

В толпе мелькнул Иван. Мазнул по мне взглядом, но не подошел и даже не показал знаком или движением, что мы знакомы. Не стал подходить к нему и я. Вероятно, он опасался внимания своих коллег, присутствующих здесь. Догадывался о присутствии, но не смог определить среди официально одетых мужчин сотрудников грозного ведомства.

Неожиданно к нам подошел высокий мужчина лет сорока, чем-то похожий на Ксенофонтова.

- Вы новые родственники? - поинтересовался, пытливо оглядев нас и задержав взгляд на мне.

Нерешительно киваю и пытаюсь уточнить свою догадку:

- А вы кто?

- Сын. Отец писал про вас. На поминках будьте обязательно…, - сообщил, кивнув головой, и отошел к толпе родственников.

Тетя удивленно смотрит на меня:

- Чего нам там делать? Я собиралась после кладбища домой.

- Ты езжай домой, а я поприсутствую недолго, - предлагаю, гадая про себя: «Зачем мы понадобились?»

Когда выносили гроб, удивился количеству наград покойного, которые несли курсанты на бардовых подушечках.

На кладбище поехали куда-то за город в сторону Сертолова на трех автобусах - красном Икарусе и двух ЛАЗах. «Второй раз с Ксенофонтовым еду в эту сторону!» - удрученно отмечаю. Начальство ехало в общей колонне на персональных «Волгах». Вереницу машин сопровождала легковушка ГАИ, сверкая синими проблесковыми маячками.

Кинул горсть земли под залпы курсантов из АКМ и отвел зарыдавшую тетю в сторону. «Почему нужно так убиваться по чужому, по сути, человеку? Неужели она испытывала к Петру Петровичу какие-то чувства и на что-то рассчитывала?» - теряюсь в догадках.

В толпе возвращающихся к автобусам меня обогнал Иван, задев плечом. Не понял, но сунув руку в карман, нащупал листок бумаги. «Ловок черт!»

Поминки проводились в банкетном зале заводской столовой (как понял), так как в просторном и красиво оформленном помещении не было обязательного атрибута - раздаточной с кассой, а было небольшое возвышение с микрофоном, выполняющее роль сцены.