Выносливость - [81]

После 24 часов восхождения Хаус, Твайт и Бэкс прошли точку невозврата: у них не оставалось достаточного количества ледовых и скальных крючьев, чтобы спуститься тем же путем. Время шло, они боролись с недосыпом, леденящим холодом и физическим истощением. Пролезая то по скалам, то по льду, они дважды останавливались починить затупившиеся альпинистские инструменты. Через 48 часов у них кончилось топливо для горелок, взятых для того, чтобы топить воду. Из-за чрезмерных физических усилий и начавшейся горной болезни альпинисты отстали от графика приема геля, и силы начали стремительно и опасно истощаться. Предупреждающие сигналы уже нельзя было игнорировать: «судороги стали сильнее[361], а слуховые галлюцинации оставались в памяти», — вспоминал позже Твайт.

Иными словами, пределы, представшие перед Хаусом и его товарищами, пока они цеплялись за обледеневшие склоны, буквально резонировали в их разуме. Как и во всех других ограничителях, о которых мы говорили в предыдущих главах, предельному физическому кризису (здесь его роль сыграли мышцы, которые перестали сокращаться из-за нехватки топлива) предшествует постепенно нарастающая серия тревожных сигналов. Сигналы, извещающие о падении уровня топлива, особенно громки и настойчивы. Они дают самые убедительные доказательства непроизвольного упреждающего регулирования: импульс от спортивного напитка, которым вы полощете рот и который выплевываете; нарушение работы мышечных волокон, запасы топлива которого истощены не более чем наполовину. Но их еще можно какое-то время игнорировать. Большинство американских альпинистов, как утверждает Твайт, «боятся быть голодными, иначе они не несли бы столько чертовой еды».

Хаус, Твайт и Бэкс испытывали себя на прочность, подходя к своим пределам. Затуманенное сознание стало причиной того, что они ненадолго сбились с пути, пытаясь обойти по краю огромный ледяной зуб, торчащий на южной стороне Денали. Но в конце концов восходители нашли участок между ледяным зубом и самым крутым участком скалы, по которому можно было карабкаться, и снова взялись за дело. Наконец, после 60 часов беспрерывного восхождения, истощенные, голодные, обезвоженные и лишенные сна, они добрались до вершины. Затем, как марафонец, который пересекает линию финиша и продолжает бежать трусцой, Хаус и его товарищи продолжили путь, поскольку им еще нужно было спуститься.

Два часа: 6 марта 2017 года

Перед нами в замедленном темпе разворачивается катастрофа. Вспоминая построенную в 1922 году итальянскую гоночную трассу, национальный автодром Монцы — «Храм скорости», мы слышим высокооктановый рев эпических гонок. Она видела многочисленные рекорды скорости — 372 км/ч, которых достиг колумбийский гонщик Хуан Пабло Монтойя в Гран-при Италии 2005 года (он пролетел марафон менее чем за семь минут). В первые годы существования автоспорта — вольные и ничем не ограниченные — этой трассе пришлось оплакивать гибель более 50 гонщиков и около 40 зрителей. Но в тот мартовский солнечный день в северной Италии проблема была совсем не в этом.

Кипчоге, Тадесе и Десиса уже прибыли сюда пробежать полумарафон, который должен стать генеральной репетицией главного забега на полную дистанцию, намеченного на начало мая. Nike объявила миру о своем проекте Breaking-2 в декабре прошлого года, но предпочла сохранить большинство деталей в секрете, что вызвало у большинства наблюдателей любопытство и негодование — примерно в равных пропорциях. В первую очередь потому, что организаторы держали в тайне подробности относительно обуви спортсменов, да и план забега, возникла версия, что Nike, заявляя заведомо недостижимую цель, делает себе рекламу. Или компания планирует возмутительное жульничество: что-то вроде трассы, ведущей под горку, колес на кроссовках или какого-то иного трюка. Но сегодня утром подробности этой попытки были наконец обнародованы на пресс-конференции. Теперь под пристальным наблюдением фанатов бега со всего мира научная команда Nike сможет увидеть, как все уловки, хитрые фишки и запутанные схемы, над которыми они потели в лаборатории, будут работать в реальном мире.

За несколько часов до старта Брэд Уилкинс, директор отделения Nike по исследованиям следующего поколения (Next Generation Research), дает мне краткий обзор дистанции. Почти идеально ровная 1,5-мильная (2,41 км) «Дистанция юниоров» имеет общий перепад высот всего 5,5 м за круг. Высота трассы Монца — всего 182 м над уровнем моря; это означает, что бегуны с каждым вдохом будут получать полноценную порцию кислорода, достаточную, чтобы избежать проблем, с которыми я столкнулся на высоте 580 м в Канберре (см. выше). Мы шагаем вдоль величественной финишной прямой, и Уилкинс показывает на коврики хронометража, которые каждые 400 м (а на заключительном забеге — вдвое чаще) по беспроводной сети будут передавать в реальном времени данные о темпе спортсменов. Брэд говорит, что у его команды есть две метеостанции для сбора данных непосредственно на трассе — о температуре, влажности и скорости ветра. В начале мая ожидается температура 10°C — достаточно прохладно, чтобы избежать перегрева и минимизировать риск обезвоживания. По признанию Уилкинса, ветер настолько силен, что препятствует успеху забега, и можно было бы обсудить перенос забега на другой день, если бы это было возможно. Но именно поэтому сам итоговый забег не назначается на заранее установленную дату, а будет проведен в течение трехдневного «окна». «И есть еще одна вещь, которая мне не нравится как физиологу, — поднимает он не выражающее эмоций лицо к мерцающему лазурному небу, усеянному клочками белых облаков, — это солнце. Слишком высок уровень теплового излучения».