Выносливость - [47]

В исследовании 2014 года Маркус Аманн и Алан Лайт вместе с коллегами из Университета Юты попытались ввести три разных метаболита, связанных с интенсивной физической нагрузкой[187]: лактат, ионы водорода (H+) и аденозинтрифосфат (или АТФ) — в мышцы большого пальца руки десяти счастливчиков. Концентрация варьировалась от «нормальной» (той, в которой эти вещества всегда циркулируют в организме) до более высокого уровня, соответствующего умеренной, сильной или экстремальной нагрузке. Сам по себе ни один из трех метаболитов не давал заметного эффекта. То же было верно, когда их вводили попарно, хотя лактат, соединяясь с ионами водорода, дает молочную кислоту.

Но когда все три метаболита были введены вместе, у участников исследования внезапно возникло странное ощущение крайней усталости и дискомфорта в больших пальцах. При низких дозах добровольцы сообщали в основном о таких ощущениях, как «усталость» и «давление». По мере увеличения дозы ощущения усиливались: появлялись «боль» и «жар». Результаты показывают, что «лактатный ожог» — это не буквально ощущение кислоты, растворяющей мышцы, а предупреждающий сигнал, посылаемый мозгом через нервные окончания, которые срабатывают только в присутствии трех ключевых метаболитов.

В предыдущей главе мы видели, что Аманн использовал препараты, чтобы блокировать эти нервные сигналы, и участники его исследования были не способны чувствовать этот «лактатно-АТФ-водородный ожог». В результате в гонках на время на велосипеде испытуемые начинали со старта быстро крутить педали и чувствовали себя превосходно, но ближе к концу сталкивались с проблемами, поскольку их мышцы переставали реагировать должным образом. Теория Аманна заключается в том, что реакция на лактат-водород-АТФ — способ мозга гарантировать, что сами мышцы никогда не превысят критического уровня стресса и разрушения. Если вы отключите эту защитную систему, например с помощью препаратов, вы станете способны подводить свои мышцы ближе к реальному пределу. В этот момент повышенный уровень других метаболитов, таких как фосфат, начнет напрямую влиять на способность мышечных волокон сокращаться.

Можно ли без фентанила достичь реального предела работы мышц? В коротком спринтерском забеге, длящемся менее минуты или около того, несомненно. Плато второго круга на 800 м у бегунов мирового класса выглядит для меня как знак того, что эти спортсмены тоже сталкиваются с непреодолимыми мышечными ограничениями. Наоборот, быстрый финиш, характерный для соревнований длительностью более двух минут, выглядит как свидетельство того, что именно мозг руководит во время этих состязаний. Есть ли исключения? Можно ли в определенных обстоятельствах довести свои мышцы до предела даже в длительном испытании на выносливость? Вероятно, этого нельзя добиться в лаборатории спортивного физиолога или даже на больших спортивных соревнованиях, но это не значит, что в других условиях это невозможно.

В 2012 году журналист из Sports Illustrated Дэвид Эпштейн рассказал о тяжких испытаниях Райнноны Халл[188], талантливой бегуньи на длинные дистанции, выступавшей за легендарную команду Орегонского университета по легкой атлетике и кроссу. Через шесть недель после переезда в Коста-Рику в 2011 году в пасмурный день она и ее шестилетний сын Джулиан отправились на местный пляж. Там никого не было, и, когда мать и сына течением отнесло от берега, прошло почти полчаса, прежде чем им на помощь пришли два подростка-серфера. Халл, жилистая марафонка ростом 158 см, которая в свои тридцать три года бегала дважды в день, удерживала сына над поверхностью воды почти полчаса. Мальчик позже вспоминал, что он «стоял на маме». Когда серферы подплыли ближе, вода периодически захлестывала голову Халл, но она пыталась удержать Джулиана наверху. Подростки прибыли как раз в тот момент, когда женщина в последний раз приподняла мальчика. Один из ребят схватил Джулиана и положил его на доску, а затем повернулся к Халл, но она скрылась под водой и больше не появилась.

Интересно, хотя и весьма болезненно, задаться вопросом: если бы серферы не пришли на помощь, смогла бы она продержаться дольше или сдалась бы раньше? Возможен любой сценарий, и оба указывают на то, что прибытие (или отсутствие) помощи, подобно надвигающейся финишной черте в гонке, высвобождает резерв, контролируемый мозгом. Но невероятно печальный конец истории — спасение сына ценой собственной жизни — заставляет нас поверить, что ответ точно посередине: Райннон Халл всю жизнь заставляла мышцы работать максимально близко к пределу и наконец достигла критической точки своей невероятной выносливости.

Но мы, конечно, никогда этого не узнаем.

Глава 7. Кислород

Лежа на спине в безмятежных тропических водах, Уильям Трубридж сделал глубокий вдох[189] и принялся лихорадочно «пить» багамское небо. С каждым глотком он втягивал воздух в рот, как карп, и глотал его, добавляя лишний литр или около того в уже полные легкие измеренной емкостью 8,1 л (среднестатистический человек может вдохнуть около 3–4 л). Наконец, закрыв глаза, он перевернулся на живот, погрузил голову в воду и нырнул. Трубридж двигался равномерно и неторопливо, сделав несколько ленивых гребков руками и ногами по-лягушачьи, чтобы опуститься на 9 м вглубь, где давление воды вдвое выше, чем давление воздуха на поверхности. Когда из-за давления воздух в легких сжался, общая плавучесть тела уменьшилась. На глубине 12 м влияние выталкивающей силы полностью изменилось: дайвер становился плотнее воды и начинал свободно падать все глубже, не прилагая усилий. Закрепленный на шее груз массой 0,4 кг удерживал его голову внизу.