Выносливость - [106]

Несколько недель будут идти дебаты о причинах прорыва Кипчоге. Насколько помогли ему новые кроссовки, да и помогли ли вообще? Кипчоге в последнюю минуту решил использовать экспериментальный шведский спортивный напиток[428], который инкапсулирует углеводы в специальный гидрогель для облегчения всасывания. Помогло ли это бегуну не выдохнуться на гонке? И разве автомобиль Tesla с громоздкими часами на крыше не обеспечивал дополнительную защиту от ветра? «Они хотели знать, в чем секрет, — сокрушается бегун на милю, герой книги Джона Паркера — младшего Once a Runner, — они тысячей разных способов хотели узнать Тайну».

Даже Nike не может ответить на эти вопросы, и не столько потому, что ответы конфиденциальны (это правда), сколько потому, что они почти недостижимы. На конференции в Денвере несколько недель спустя исследователи из Университета Колорадо Ваутер Хугкамер и Роджер Крэм представили результаты испытаний кроссовок Vaporfly[429]. Они действительно повышают экономичность бега в среднем на 4%. Очевидно, что это не соответствует непосредственно улучшению времени на марафонской дистанции на 4%, если, конечно, вы не считаете, что Кипчоге в обычной обуви — просто парень, пробегающий марафон за 2:05. При этом ученые бурно спорят о том, насколько велико реальное влияние новых кроссовок. Мои приблизительные расчеты говорят о том, что обувь принесла Кипчоге около минуты, и это можно считать психологическим преимуществом, которое он получил, зная, что бежал в самых быстрых кроссовках в мире.

Однако сразу после забега у меня возник прямо противоположный вопрос: насколько быстрее мог бы бежать Кипчоге, если бы на последних двух кругах у него был соперник? В конце концов, мы знаем, что соревнование даже против виртуального соперника повышает производительность на 1–2% по сравнению со временем, которое спортсмен показывает, соревнуясь только с секундомером. Мог бы у Кипчоге в борьбе с равным получиться финишный рывок, который часто удается тем, кто ставит мировые рекорды? Однако, поразмыслив, я прихожу к выводу, что это маловероятно. Особые обстоятельства забега Nike — заданный темп, малое количество участников, отсутствие тактических соображений — позволили Кипчоге полностью раскрыть свои возможности. Не имея соперников, которых можно остерегаться, он бежал, не занимая голову ничем посторонним, пока ноги его несли. Полумарафон в марте, как утверждал бегун, был преодолен всего лишь на 60% усилий; теперь ситуация была иной.

«Сегодня всё было на сто процентов, — подтверждает он, улыбаясь, через несколько минут после окончания гонки, — но ты же знаешь, что мы люди».

Именно человеческая уязвимость сделала забег Кипчоге таким захватывающим зрелищем для всех, кто поздно лег или встал специально, чтобы посмотреть трансляцию. И это связывает всех нас, когда мы сталкиваемся с собственными ограничениями на велодорожках и горных тропах по всему миру, с теми, кто преодолевает границы возможностей нашего вида. Ничто не предопределено; ничто нельзя определить простым математическим расчетом. Я подумал, что Кипчоге только что подошел ближе всех остальных к тому, чтобы по-настоящему прикоснуться к внешним границам своих физических возможностей. И это стало причиной моего сильного воодушевления по поводу будущего: как утверждает Кипчоге, в приятной суматохе, царящей на стадионе в Монце, дело не только в нем. «Миру сейчас, — говорит он, — осталось преодолеть всего двадцать пять секунд».

Благодарности

За этой книгой стоит труд ученых, о чьих работах я здесь писал. Я глубоко благодарен всем, кто реагировал на мои электронные письма, по много раз отвечал на звонки, а иногда даже принимал меня в своей лаборатории. Этих людей слишком много, чтобы перечислять всех, хотя многие имена фигурируют на страницах книги: Росс Такер поделился со мной данными для графика в главе 3; Тим Ноукс, Сэмюэль Маркора, Алексис Може, Гийом Милле, Стивен Чойнг, Джон Хоули, Лори Хаазе, Мартин Паулюс, Кай Лутц, Роджер Крэм и особенно Марк Бернли читали черновик этой книги, чтобы в ней было как можно меньше неточностей. Ошибки, которые остались, на моей совести, но без помощи этих людей их было бы гораздо больше.

Именно благодаря участию и терпению моего литературного агента Рика Бродхеда, а также Питера Хаббарда из издательства William Morrow это настоящая книга, а не длинный нечитаемый пост в блоге. Я также благодарен редакторам журналов, которые помогали мне писать репортажи, в частности Кристине Феннесси, Джереми Кину, Энтони Лидгейту и Скотту Розенфилду. Некоторые отрывки из этой книги ранее появлялись в журналах Runner’s World, Outside, New Yorker, Walrus и Globe and Mail. В подавляющем большинстве случаев материал существенно изменился, но есть несколько мест, где первоначальные предложения, которые я написал, были лучшим объяснением, которое я мог придумать.

Синди Слейтер из Центра физической культуры и спорта имени Х. Дж. Латчера Старка при Техасском университете в Остине нашла для меня малоизвестное исследование советской эпохи, а Геннадий Шейнер любезно перевел его с русского языка. Мой дядя, Вольф Расмуссен, по телефону переводил мне немецкие журналы XIX века. Флора Цуй сделала мой отличный фотопортрет (уж поверьте на слово).