Вымирающие виды - [6]

— Не остаётся иного выбора? Но ведь выбор всегда есть! Можно выбрать продолжение борьбы, разве не так?

— Да, действительно. — Аррельо опять огладил свою бороду. — Но, как однажды заметил Эйнштейн, безумие заключается в том, чтобы все время делать одно и тоже, постоянно ожидая иных результатов. Если обычные методы не работают, значит, настала пора поискать новые, более действенные.

— И тем самым обречь на вымирание целую экосистему? — Фэйт так крепко сжала кулаки, что ногти вонзились ей под кожу.

— Вся наша планета сама по себе есть экосистема, разве не так? Я мыслю глобально и пытаюсь максимально увеличить всякий позитивный эффект своих действий.

Фэйт открыла было рот, отчаянно стараясь подыскать такие слова, которые убедили бы профессора в том, что он совершает большую ошибку. И вдруг поняла, что никаких слов ей не найти. Аррельо по-прежнему оставался её идолом, по-прежнему заставлял Фэйт нервничать, даже если она с ним не соглашалась.

А кроме того — зачем ей было пытаться его переубедить? Ведь это как раз профессору полагалось знать, по каким законам живёт окружающий нас мир и что необходимо сделать, чтобы все наладить. Если не считать её старшей сестры, доктор Аррельо был тем человеком, на взглядах которого Фэйт основывала большинство своих представлений о природе, науке и охране окружающей среды. Теперь же он вдруг решил действовать вопреки всем своим широко известным убеждениям и, судя по всему, сам толком не понимал, что делает.

Тут в голове у Фэйт возникли жуткие видения того, как рыбы, змеи и лягушки задыхаются в отравленном химикатами иле. Переполнившие её эмоции грозили взрывом. Да уж, хорошего мало. Весь её мир только что покачнулся на своей оси, и Фэйт требовалось время, чтобы прикинуть, как же теперь со всем этим справляться.

Резко оттолкнувшись от подлокотников кресла, Фэйт встала, снова прижав к груди свои книги.

— Я должна идти, — пробормотала она опустив глаза, не в силах встретиться взглядом с профессором. — Извините.

— Ах, моя милая. — В голосе Аррельо звучало неподдельное участие. — Надеюсь, Фэйт, я вас не слишком расстроил. Я бы хотел все это с вами обсудить. Когда вам удобно ещё раз со мной встретиться?

Ответ слетел с губ Фэйт, прежде чем она сама поняла, что говорит.

— Никогда, — выдохнула девушка. Из глаз потекли слезы, добавляя жгучий стыд к уже крутящемуся у неё внутри вихрю изумления, потрясения, гнева и ужаса. — Я хочу сказать, пожалуй, мне теперь лучше попросить о переводе к другому научному руководителю.

— Но, Фэйт! — Доктор Аррельо был явно расстроен. — От всего сердца надеюсь, что вы это не всерьёз. До сих пор работа с вами доставляла мне настоящую радость. Вы так тянетесь к знаниям… а кроме того, вы уже сейчас талантливый исследователь, и мне бы очень не хотелось с вами расставаться. Пожалуйста, успокойтесь, нам обязательно нужно поговорить, иначе…

— Нет, я так не думаю, — пробормотала Фэйт и так поспешно развернулась к двери, что ушибла большой палец ноги о ножку кресла. Охнув от боли, девушка чуть было не села обратно.

И все же она этого не сделала. Достаточно хорошо себя зная, Фэйт прекрасно понимала, что, если она хочет остаться при своих принципах, ей немедленно следует отсюда убраться. Иначе ей, скорее всего, не устоять против отеческой заботы и любезных слов доктора Аррельо.

Почти ослеплённая слезами, чувствуя, как пульсирует от боли палец ноги, Фэйт заковыляла к двери.

— Прощайте, — прошептала она так тихо, что профессор вряд ли её услышал.

Проскочив мимо не на шутку озадаченной Кэндейс, Фэйт, не желая дожидаться древнего скрипучего лифта, направилась к лестнице. Девушке казалось, что её предали, она была сбита с толку и расстроена, да к тому же вовсе не была уверена в том, что поступила правильно. В голове у неё звучал укоризненный голос старшей сестры: «Ах, Фэйт. Твой мозг так славно работает — так почему ты всегда думаешь сердцем?»

Фэйт помедлила, стоя в лестничном колодце, делая один глубокий вдох за другим и тупо глядя на шелушащуюся бетонную стену. «Зачем ему это понадобилось?» — уныло размышляла она, чувствуя себя так, словно весь её мир только что снова перевернулся. Подобное неприятное чувство Фэйт до этого пока что испытывала лишь дважды, и, хотя в те разы все было гораздо хуже, сейчас это служило довольно слабым утешением. Она ненадолго закрыла глаза, мысленно нарисовав перед собой лицо доктора Аррельо. Большую часть своей взрослой жизни Фэйт считала, что у них с профессором одни и те же взгляды на мир…

Снаружи демонстрация протеста шла полным ходом. Манифестанты что-то такое распевали про отраву и прибыли, но Фэйт едва их слышала. Её глаза немедленно отыскали темноволосого молодого человека, который по-прежнему стоял со своим плакатом у подножия лестницы.

Молодой человек тоже сразу её заметил. Когда он стремительно зашагал ей навстречу, Фэйт собралась с духом, ожидая увидеть самодовольную улыбку и услышать слова: «Я же тебе говорил».

Однако парень с самым серьёзным видом разглядывал её заплаканное лицо.

— Послушай, красотка, мне очень жаль, — сочувственно пробормотал он.

— Вы были правы, — через силу выговорила Фэйт, отчаянно стараясь удержаться от нового потока слез.