Выкуп за собаку - [12]

Кларенс принял душ в маленькой ванной, побрился бритвой, которую держал здесь, и оделся в штатское: темно-синий костюм, белая рубашка, скромный галстук, темно-красные ботинки, которые ему особенно нравились и которые он старательно протер тряпкой, найденной под кухонной раковиной. Затем он причесался перед зеркалом. Глаза у него были голубые, немного блеклые. Светло-русые волосы он стриг как можно короче, хотя в полиции к длине волос относились на удивление снисходительно. Его верхняя губа была почти такой же полной, как нижняя, ему хотелось бы думать, что у него приятный рот. Никакой суровости по крайней мере.

— Купить что-нибудь для ленча или пойдем в бар? — Кларенс осторожно присел на край кровати.

Мэрилин переставила поднос на ту сторону постели, где сидел Кларенс, и перевернулась на живот. Она любила полчасика поваляться после утреннего кофе, чтобы поразмышлять, по ее словам.

— Я тебе говорила, что у меня есть цыпленок, — пробормотала Мэрилин, уткнувшись носом в подушку. — Возвращайся скорее и забирайся в кровать, а я потом приготовлю еду.

Сердце у Кларенса подпрыгнуло, и он улыбнулся. Он повалился на одеяло рядом с Мэрилин, поцеловал ее волосы, но постарался не затягивать этого блаженства, чтобы не измялась рубашка.

— До свидания, дорогая.

Он подошел к дому Рейнолдса без одной минуты одиннадцать и попросил швейцара позвонить мистеру Эдуарду Рейнолдсу, который ожидает его — Кларенса Духамеля. После того как швейцар получил по телефону подтверждение, Кларенс поднялся на лифте на восьмой этаж.

Мистер Рейнолдс открыл ему дверь и удивился, увидев его в штатском.

— Доброе утро. Кларенс Духамель, — представился Кларенс.

— Доброе утро. Входите.

Кларенс прошел в просторную гостиную, где стояло пианино, на степе висели картины и было много книг. Поначалу он не заметил женщину, сидевшую в уголке большого дивана.

— Моя жена Грета, — представил ее мистер Рейнолдс.

— Здравствуйте, — приветствовал ее Кларенс.

— Здравствуйте, — ответила она с легким акцентом.

— Садитесь. Располагайтесь поудобнее, — предложил мимоходом мистер Рейнолдс. На нем были синяя спортивная рубашка и фланелевые брюки.

Кларенс сел на жесткий стул.

— Не уверен, что сумею помочь вам с вашей проблемой, — начал он, — но попытаюсь. Я слышал, как вы говорили в участке, что получили четыре письма.

— Да. Я оставил их там. И очевидно, наша собака — у автора этих писем.

— Как именно ее украли?

Эд объяснил.

— Я не слышал ни шума, ни лая. Было довольно темно. Но не представляю, как чужой человек мог ее увести.

— Французский пудель, — уточнил Кларенс.

— Черный. Приблизительно такого роста. — Мистер Рейнолдс показал рукой высоту меньше двух футов от пола. — Ее зовут Лиза. Она ни за что не пойдет с незнакомым. Ей четыре года.

Кларенс слушал внимательно. Он чувствовал, что этот человек не возлагает на него больших надежд и что он опечален. Чем? У мистера Рейнолдса были темные глаза, твердые очертания рта; он сохранил способность улыбаться, смеяться, но сейчас его губы были горестно сжаты. «Он производит впечатление разумного и терпеливого человека», — подумал Кларенс.

— И вы заплатили тысячу долларов. — Кларенс слышал об этом в комнате дежурного.

— Да. Очевидно, впустую. Понимаете, я получил письмо, в котором требовали выкуп. Собаку должны были вернуть через час после получения денег — на Йорк-авеню, у Шестьдесят первой улицы. Хотите кофе?

Мистер Рейнолдс встал.

— Я подогрею. Кофе свежий, мы сегодня поздно встали, — объяснил он с улыбкой.

— Спасибо, — ответил Кларенс. — У вас есть враги? Кто-то, кого вы подозреваете, мистер Рейнолдс?

— Враги? Ну, не враги, а скорее недоброжелатели, но не такого рода. По-моему, этот человек сумасшедший. Вы видели письма?

— К сожалению, нет. — Кларенс смутился. Надо было попросить разрешения взглянуть на фотокопии писем в полицейском участке. Он постеснялся это сделать и теперь упрекал себя. — Я просмотрю их вечером, когда выйду на дежурство. Моя смена теперь начинается с восьми.

Мистер Рейнолдс молчал.

— Вы не замечали, что кто-то наблюдает за вами?

— Нет. Извините. Я задумался.

У мистера Рейнолдса была крупная голова; густые черные волосы, чуть тронутые сединой, упорно сопротивлялись любым попыткам их уложить или зачесать на косой пробор. Большой прямой нос не украшал его лицо, но этот недостаток с лихвой искупали темные глаза и красиво очерченный рот — так по крайней мере казалось Кларенсу. При взгляде на этого человека на ум ему приходил кто-то из римских полководцев, возможно Марк Антоний.

Вошла миссис Рейнолдс, держа в руках поднос с кофе и ватрушками. У нее немецкий акцент, подумал Кларенс. Она похожа на еврейку, возможно полукровка.

— По-моему, стоит присмотреться к людям, живущим неподалеку, — заявил Кларенс. — Это, должно быть, кто-то из ваших соседей. Могу я спросить, в котором часу вы уходите на работу и возвращаетесь домой, мистер Рейнолдс?

— Я ухожу около девяти и возвращаюсь домой приблизительно в шесть, шесть пятнадцать. Понимаете, мне хотелось бы выяснить все это поскорее, если возможно, — объяснил Эд, смущенно поеживаясь. — Мы очень волнуемся о собаке, бог с ней, с тысячей долларов. Не знаю, в каких условиях этот псих ее содержит, но в любом случае не может же он оставить ее себе. — Он взглянул на Грету, которая издала тихое «Ш-ш-ш», чтобы успокоить его.