Выигрыш - [8]
– Было хорошо… Правда, шацхен?
Не ждал ответа, засыпал. Но еще, раза два, просыпался и будил гостью. Некоторые после двух или даже одной отработки у Ханса больше не приезжали. Другие жили неделями, иные – месяцами, по эстафете поддерживая чистоту в доме, порядок в саду и крольчатнике. Ханс был очень трудолюбив, когда проводил показательную экскурсию. Но наступали совместные будни. Оказывалось, что все свои силы и время он отдает работе в садовом хозяйстве. Он приезжал поздно и таким уставшим, что забывал завести велосипед в каморку, оставлял у калитки. Тихо плелся на кухню, глотал приготовленный подругой ужин, благодарно глядя на нее, и едва мог вымолвить:
– Кролики накормлены?
Как добрые семейные партнеры, Ханс с подругами закупали раз в неделю съестное. Он с готовностью держал в кулаке купюрку, свой вклад в общий стол. На другую неделю, в момент расчета у кассы, Ханс охлопывал карманы, улыбался и глядел растерянно:
– У тебя есть деньги? У меня нет…
И шацхен расплачивалась своими. Среди прочих, проживших у Ханса недолго, была подруга – маляр. Она по-рабочему смело, как в возведение общего дома социализма, поверила в построение семьи с Хансом. Нужно только стараться, больше работать, тогда все пойдет на лад! И принялась за дом: купила на свои деньги много краски, – у Ханса как раз не было ни пфеннига, – зашкурила и освежила все двери, рамы окон, полки кладовых и простенки в разных кладовках, так аккуратно и сноровисто работая, что Ханс не мог нахвалиться. Он только восхищенно приговаривал:
– Ах, моя шацхен! Ты такая старательная! Наш дом – это главное!
Однако деньги за покраску Ханс не вернул и после получки. Не отдал даже половины, и расточительная малярша вдоволь накушалась пустого супа из капусты. Пока не поняла – строительство семьи и дальше пойдет однобоко: Ханс будет выносить благодарности, а она – вкалывать и иметь беспокойные ночи.
Еще одна прожила в доме совсем, что ли, месяца три, но Ханс успел убедить ее в необходимости углубить и расширить прудик в саду. Еще не получив от подруги денег, Ханс бескорыстно и радостно рыл землю, не тая причины энтузиазма: это будет бассейн для нее, для его шацхен! Напрасно она уверяла его, стоя на краю ямы, что не умеет плавать. Он рыл и рыл, и любовь победила: деньги для покупки толстой пленки она ему все-таки дала. Вскоре пленка уже лежала на дне пруда, надежно и безвозвратно залитая водой. Там развелись водоросли, лягушки и любимые Хансом дафнии, возбуждавшие в нем сентиментальную мечтательность.
Бывало, что подруги кричали по ночам. Случалось жаркое лето и накаляло оба этажа дома. Ханс с очередной шацхен спали в подвальной прохладе стиральной комнаты, на старой кушетке. В подвале толпами бегали мыши, мохнатые пауки тянули свои сети прямо над спящими, иногда оступаясь и съезжая на лица.
– Ах, глупенькая шацхен!
Ханс стряхивал с одеяла мышь, журил дрожащую подружку. Она разбудила его из-за такой мелочи! В самом деле, по каким только пустяковым поводам женщины не уходили от Ханса! Одна ушла, даже смешно сказать из-за чего!
Ханс считал залогом здоровья не только поглощение еды, но и немедленное выпускание наружу всего, что отработало. Терпеть – страшно вредно для организма! Тем более если подпирала совсем рядовая, невидимая нужда: восстановить баланс между газом в животе и наружным воздухом. Ханс был, как все. Он не был исключением в этом взгляде на здоровье.
В садовом хозяйстве нередко взрывался смех и веселые возгласы:
– Ну, Клаус! (или Дик) Хорошо ты проветрил задницу!
Все хохотали, а Дик или Клаус на пару минут становились героями. Ханс даже знал здоровяка Франка, который веселил закусочную, резко поднимая свою мясистую ногу и подхватывая ее под коленом толстой рукой. Его труба гудела так долго, что Франк, стоя на другой ноге, успевал выпить полкружки поднесенного пива. И кругом опять было общее веселье: шутка была хороша! Так неужели такое забавное и полезное могло кому-то мешать? Но та, капризная, как нежная принцессин, плакалась ночами, что душно, что болит голова, что нечем дышать, а потом и вовсе забирала одеяло с подушкой и уходила в другую комнату. Фуй, так дело не пойдет! Зачем тогда она пришла в дом Ханса? Чтобы спать отдельно?
От досады или чтоб не отягощаться памятью на имена, Ханс стал называть всех бросивших построение семьи с ним – Старыми. А те, кто занимал их место, получали титул Новых.
– Моя Новая! – буднично бросал Ханс почтальону. Тот замечал, что газеты из ящика берет опять другая женщина. Намеренной небрежностью тона Ханс подчеркивал: он не живет без женщин, на его дом и сучок всегда садятся птички, нет проблем.
– Моя Старая! – указывал Ханс на проходящую вдалеке молодую, словно ставил на ее спину тавро, и кисло, самодовольно ухмылялся. Она хоть и оказалась негодной, будто навсегда принадлежала ему.
Урсула помнила свою неудачу с молчаливой женой. Когда в доме соседа замелькали Новые, она сразу завязывала с ними контакт сквозь забор, хвалила за усердие и старательность, за похорошевшие сад и огород. Ласковые комплименты прямо указывали, что до этой Новой было не так, было плохо. А теперь наконец все в порядке! Приглашала на чашку кофе. Новая приходила, чуточку озираясь в комнатах Урсулы.
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.