Выгодная сделка - [33]

Гирланд пожал плечами:

– Я тебе сказал… это работа. Мне за нее платят.

– Я не хочу здесь больше оставаться, – сказала Джинни, глядя на свои руки. – Я бы предпочла вернуться в больницу.

– Это твоя работа, Джинни, – напомнил девушке Гирланд. – Тебе тоже за нее платят.

– С завтрашнего дня ей не нужна медсестра.

– О’кей, тогда отложи свое бегство до завтра.

Джинни встала и подошла к балюстраде. Помолчала, глядя на далекие огоньки; наконец она повернулась и посмотрела на Гирланда, любовавшегося звездным небом.

– Я ложусь в постель. Она будет спать. Спокойной ночи.

Гирланд почувствовал, что девушка внутренне напряжена, но удержался от соблазна подойти к ней. «Слишком молода, – раздраженно подумал он. – Лишние сложности мне ни к чему».

– Хорошо, Джинни, – небрежно обронил он. – Спокойной ночи.

Она зашла в дом.

Гирланд закурил сигарету и взял книгу, но скоро понял, что не может читать. Он отбросил ее, встал и обвел взглядом округу. Откуда-то из сада доносились приглушенные голоса людей О’Халлорена.

– Вы ничего не хотите, сэр? – спросил Гирланда появившийся на террасе Диалло. – Выпьете что-нибудь?

– Нет… спасибо. Ложись спать. Я тоже скоро лягу, – сказал Гирланд.

– Спокойной ночи, сэр.

Когда сенегалец удалился, Гирланд бросил недокуренную сигарету во мрак, выключил свет на террасе и направился в дом. Он собрался подняться по лестнице наверх, но тут зазвонил телефон. Гирланд прошел в просторную гостиную и снял трубку.

Это был Дори.

– Полчаса назад погибла моя секретарша, – сдавленным голосом произнес американец. – Она упала с балкона своей квартиры. Делается срочное вскрытие. На ее руке обнаружен след от укола. Я думаю, ей ввели скополамин. Если я прав, значит она заговорила. Будь начеку, Гирланд. Я отправляю на виллу еще шесть человек. Ни в коем случае не выпускай ее из дома. Ты меня понял? Не разрешай ей выходить на террасу: женщину может застрелить снайпер. Она должна оставаться в доме. Ты обязан проследить за этим.

– Хорошо, – оказал Гирланд. – Я уже думал насчет террасы. Это Маликов?

– Очевидно, да, но у меня нет доказательств, – огорченно ответил Дори. – Дороги и аэропорт взяты под наблюдение. Если он отправится на юг, я тебе сообщу.

– Я немедленно поговорю с О’Лири. Попрошу его послать кого-нибудь на Большую горную дорогу.

– Сделай это.

– Да, еще. Я хочу ознакомиться с досье на Кунга. Можешь показать мне его?

– Зачем тебе?

– Я о нем ничего не знаю. Если она заговорит о Кунге, я не смогу отличить правду от вымысла.

– Она уже что-то сказала?

– Что-то о черной виноградине.

– Виноградине?

– Да. Не знаю, что она имела в виду… возможно, ничего. Но я должен подготовиться, чтобы не пропустить ничего важного, тут любая мелочь может иметь значение.

– Хорошо, я передам досье с людьми О’Халлорена. Что именно она сказала о виноградине?

Гирланд повторил произнесенные Эрикой слова.

– Хм. Не знаю, что и думать. Странно. Ладно, Гирланд, продолжай вести наблюдение и сообщай мне каждое ее слово.

Дори положил трубку.

Гирланд вышел из дома и поведал О’Лири о случившемся.

– Надо отправить человека с собакой на Большую горную дорогу. Оттуда снайпер может перебить нас, как кроликов.

– Нет, – твердо возразил О’Лири. – Вы ошибаетесь. Я обследовал горные склоны. Спуска к вилле там нет, а с дороги дом не просматривается. Если бы горы были источником опасности, я уже давно отправил бы туда охранника, но наш тыл надежен. Охрана виллы – моя задача, Гирланд. Делайте свое дело, а я займусь своим.

– Я хочу, чтобы туда отправился солдат с собакой, – негромко произнес Гирланд. – Это приказ, О’Лири.

Мужчины уставились друг на друга, затем О’Лири, рассерженно сверкнув глазами, сказал:

– Хорошо, я это сделаю. – Помолчав, он добавил: – Но здесь будет на одного солдата меньше.

– Завтра прибудут еще шестеро.

Гирланд вернулся в дом и медленно поднялся по лестнице; голова его напряженно работала. Он остановился у спальни Эрики Ольсен, тихо открыл дверь и заглянул в комнату. Эрика спала, светлые волосы шведки разметались по подушке, печать спокойствия и умиротворения лежала на ее прекрасном лице.

Гирланд закрыл дверь и прошел в ванную. Принял холодный душ, потом с одеждой в руках направился к себе, открыл дверь.

– Марк… пожалуйста… не зажигай свет, – прозвучал тихий голос.

Он остановился, прижав одежду к обнаженному телу:

– Джинни?

– Мне все равно! Я знаю, что завтра потеряю тебя. Когда эта женщина проснется, ты не захочешь смотреть на меня.

Лунный свет, проникавший в комнату сквозь щели деревянных ставен, позволил Гирланду увидеть сидящую на кровати Джинни, которая прикрывала свое тело простыней.

– Не надо меня презирать.

– Джинни, дорогая, мне не за что презирать тебя.

Гирланд сделал несколько шагов по комнате, бросил одежду и присел на кровать. Стянул простыню с Джинни.

– Но ты уверена, Джинни? – Он обнял хрупкое обнаженное тело.

– Я знаю, что потеряла стыд, – прошептала она, касаясь пальцами его спины, – но это потому, что я уверена.

Она была подарком судьбы, отвергнуть который невозможно; Гирланд принял его ласково и радостно.

Маликов и Смирнов перехитрили полицейских, которые искали их на дорогах, ведущих к югу. Русские примчались в аэропорт Ле-Туке и наняли воздушное такси до Экс-ан-Прованса. Там их ждал в автомобиле один из подручных Смирнова. Они проехали через Драгиньян, Грас, Турет и добрались до Кань-сюр-Мер. Здесь, в старом домике у моря, который принадлежал сотруднику советского посольства, они уселись за стол и начали расспрашивать Петровского: Смирнов привлек к операции этого человека, когда возникло предположение, что шведку, скорее всего, прячут где-то под Ниццей.