Выдуманный жучок - [5]

Шрифт
Интервал

— Ей, что, пять лет? — сердито шепчет мне на ухо Жучок.

— Александр Степанович! — громко говорю я. — Игорь Маркович, кажется, по ошибке ваш халат надел. Он такой рассеянный…

Аня отступает, как будто испугавшись. Хирург отбрасывает плед и спешит к огромному платяному шкафу с надписью: «Для ординаторов». Он открывает дверцы, вытягивает вперёд руки, перебирая халаты. Я шагаю вперёд и изо всех сил толкаю его в спину.

— Ай!

Он падает на колени в халаты лицом. Я снова толкаю его, и он заваливается на бок. Хорошо, что весна, и шуб уже нет. Места полно. Пока он не опомнился, я запихиваю его ноги в шкаф, захлопываю дверцы и запираю на ключ. Он только негромко кряхтит там, в шкафу.

— Бежим!

Я хватаю оцепеневшую Аню. Мы выбегаем в коридор, захлопываем дверь. До начала операции ещё шесть часов. Но он не выспится, и не сможет оперировать. А Игорь Маркович сейчас закончит с сыном священника и пойдёт домой. Он живёт рядом, выспится и завтра займётся Аней.

— Погоди, мы зачем-то в общее поднялись, — соображает Аня и тянет меня вниз, обратно в палаты. Из кабинета УЗИ я успеваю услышать стон мальчика:

— А умирать страшно, папа?

— Нет. Но надо молиться.

— Ты молодец, я бы не смогла, — вздыхает Аня, когда мы добираемся до её интенсивки, — думаешь, ему плохо не станет?

— Не. Там полно места и воздуха.

Я уже не помню об Александре Степановиче. Я ведь никогда не думала: «Умирать страшно?» То есть когда-то в детстве, когда смотрела «Гостью из будущего», я вдруг поняла, что я не доживу до того времени, когда в воздухе будут летать машины и придумают приборы для чтения мыслей. Я рыдала всю ночь. Но сейчас, повзрослев, я давно не думала о смерти.

Забираясь маме под бочок сейчас, я подумала: «Умирать всё-таки очень страшно. Как это маму можно одну на белом свете оставить?»

Утром меня будит Аня.

— Ты чего? — пугается моя мама.

— Ничего, ничего, — успокаиваю я, выбираясь из нашей неудобной подростковой койки и укрывая её одеялом, — спи, ещё рано, даже градусники не разносили.

Мы выходим в коридор. На скамейках спят медсёстры — последние секунды спокойствия перед утренней побудкой.

— Я его отпустила, — сообщает Аня, глядя в крошечное окошко на светлеющее небо.

— Когда?!

— Да почти сразу. Не могла заснуть. Вернулась, а он там плачет в шкафу.

— Врёшь?

— Правда. И приговаривает: «Страшно мне, страшно». Я подумала, в операционной светло было и то — жутко страшно. А в шкафу?

— Короче, разжалобил он тебя, — сержусь я, — а операции не боишься теперь?

— Кстати, — оживляется Аня, — а я Жучка видела. Он ведь такой, жёлтый в красную крапинку?

Я молчу. Жучок серый, усики чёрные. Но на всякий случай — киваю. Хорошо, что она вообще его увидела.

— Я бы такого связала, есть подходящая пряжа, — продолжает Аня, — но он слишком уж маленький. Хотя даже хорошо, что он маленький, значит, пролезет со мной в операционную. Попрошу его не дышать на меня микробами. Он же нам помогает?

— Ну, что, Аня, готова? — слышу я негромкий голос Игоря Марковича за спиной.

Он подкрался тихонько, чтобы не разбудить спящую на лавочке медсестру. Бледный, не выспавшийся, в помятой, больше чем обычно, одежде, он открывает окошко и с наслаждением подставляет лицо под ветерок.

— А разве вы меня оперируете? — удивляется Аня. — А не… Вы, короче?

— Короче, я.

— Ура! Пойду маму обрадую!

— Она не спит?

— Она всю ночь не спит. Может, теперь заснёт? Ещё же есть время?

— Полно. Можешь, кстати, умыться. Зубы только не чисть.

Аня уходит, мы с хирургом остаёмся вдвоём.

— Давай! — кивает мне с ручки кресла Жучок.

— Игорь Маркович!

Он говорит: «Ш-ш» и кивает на медсестру.

— Игорь Маркович, почему вы не выгоните Александра Степановича? Он же плохой врач!

— Ничего серьёзного ему не доверяют, не волнуйся.

— Тогда зачем он нужен?

Медсестра ёжится под грубым серым одеялом, и Игорь Маркович закрывает окошко.

— Очень страшно, Таша, — говорит он задумчиво, — быть старым и никому не нужным. Я, правда, этого сам не испытал. Но ему страшно.

Он грустно улыбается и направляется к ординаторской.

— Пойду вздремну пару часов перед операциями. Если собираетесь и меня в шкафу запереть, пошли уж сразу, сдамся добровольно. Так устал, что могу и на халатах поспать.

Я чувствую, что багровею. Мне хочется сказать ему что-то наперекор, чтобы он не думал, что я маленькая пристыженная девочка. Ничего мне не стыдно!

— А очень глупо, — говорю я ему вслед, — не давать взрослым людям чистить зубы перед операцией.

— Сглотнуть нечаянно пасту может каждый, Таша, и взрослый, и ребёнок. Таковы больничные правила.

Мама спит, Жучок ждёт меня на тумбочке.

— А чего ты не с Аней?

У неё свой Жучок. У каждого — свой.

«И страх тоже», — решаю я и глажу мамино плечо под жёстким серым одеялом.



Толик

Сына священника зовут Толик. Про него анестезиолог Виктор сказал:

— Не знаю я, как там делать. Там рана на полголовы, и из неё мозги вытекают.

Он снял маску, шапочку, вытер лоб салфеткой, нацепил всё обратно и пошёл в операционную.

— Хоть поешьте, Виктор Евгеньевич, — просит сестра Тося, — вам перерыв зачем дали?

Тося маленькая, сгорбленная, рыженькая и старенькая. Она всегда делает вид, что припоминает пациентов, которые поступают вновь и вновь. «Конечно, помню, проходите, лапоньки, доктор заждался». Хотя, может, и правда помнит: Аня, вон, каждые четыре недели сюда приезжает.


Еще от автора Юлия Никитична Кузнецова
Помощница ангела

Каждое лето я провожу в небольшом селе Аксиньино, под Звенигородом. Однажды я услышала историю о девочке из соседней деревни, которая пыталась навещать бабушку-соседку. Казалось бы, что тут такого? Однако на девочку ополчились все: и родители, которые считали, что она напрасно теряет время, и друзья, которые не видели смысла в том, чтобы ходить в гости к чужому пожилому человеку. Девочка взбунтовалась, но родители настояли на своём: она не должна тратить время на то, без чего, по их мнению, можно легко обойтись.


Дом П

Повесть Юлии Кузнецовой «Дом П» – это рассказ о самой обычной семье, с мамой, папой, двумя дочками и бабушкой. Папа Сережа и мама Таня ходили на работу, Вика – в школу, Тина – в сад. А бабушка Женя сидела дома. Она была очень доброй, заботливой и больше всего на свете боялась огорчить сына, папу девочек, ну и, конечно, остальных членов семьи. Например, чтобы никого не пугать, она не говорила, что вообще-то не сериалы смотрит, а занимается боксом. Однажды папа встретил своего одноклассника, и тот рассказал ему, что он теперь директор одного чудесного места, где старички и старушки могут отдохнуть от забот.


Первая работа

«Курсы и море» – эти слова, произнесённые по-испански, очаровали старшеклассницу Машу Молочникову. Три недели жить на берегу Средиземного моря и изучать любимый язык – что может быть лучше? Лучше, пожалуй, ничего, но полезнее – многое: например, поменять за те же деньги окна в квартире. Так считают родители.Маша рассталась было с мечтой о Барселоне, как взрослые подбросили идею: по-чему бы не заработать на поездку самостоятельно? Есть и вариант – стать репетитором для шестилетней Даны. Ей, избалованной и непослушной, нужны азы испанского – так решила мать, то и дело летающая с дочкой за границу.


Подружки

Эта книга — сборник весёлых рассказов о девчачьей дружбе. Хорошо, когда подружка рядом и готова прийти на помощь. Тогда и к зубному идти не страшно, и с грудным младенцем справиться пара пустяков, и любая диета нипочём. А если случается ссора, то за ней всегда следует примирение. Ведь у настоящих подружек, как поётся в известной песне, всё пополам: и огорчения, и радость.Для читателей среднего школьного возраста.


Каникулы в Риге

Гришка невыносим, а мама его постоянно поддерживает! В этом Маша уверена на все сто. Маша — вредина, которая вечно маме поддакивает! В этом ни капли не сомневается Гришка. А мама считает, что у нее замечательные дети, пусть с ними и не всегда просто. Гришка и Маша — брат с сестрой, которые ссорятся и мирятся по три раза на дню. Даже на каникулах, даже любуясь красотами Старого города и Домским собором, даже когда оба уже и ссориться устали, и мириться. Следить за их весёлыми каникулами в Риге именно поэтому так увлекательно: энергия у обоих не заканчивается, а умение попадать в забавные истории — только развивается день ото дня! Зоопарк, музей шоколада, купание в ледяной Балтике — развлечений у Маши, Гришки и их родителей хоть отбавляй.


Первое апреля. Сборник весёлых рассказов и стихов

«Первое апреля» — сборник смешных рассказов о забавных проделках современных мальчишек и девчонок в школе и дома.Авторы этой весёлой книги — замечательные прозаики и поэты, пишущие для детей, лауреаты многих литературных премий Сергей Махотин, Тамара Крюкова, Елена Габова, Анна Никольская, Владимир Борисов, Юлия Кузнецова, Анна Игнатова, Дмитрий Сиротин.Для среднего школьного возраста.


Рекомендуем почитать
Подвиг Томаша Котэка

Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.


Это мои друзья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том Сойер - разбойник

Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.


Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.