Выбранное - [17]
Вот представим: митек желает поправиться с лютого похмелья. Кто-то в это время ищет его с сеткой «Ркацители». Ждет его очаровательная особа в ажурных чулочках с бутылкой шампанского. Где-то стол накрыт и ломится от вина, водки, пива и макарон по-флотски, верные друзья и обаятельные девушки не начинают: ждут его. На выставке корреспондент Си-Би-Эс нервно потягивает пиво «Туборг», жаждет взять у него интервью с оплатой наличными и баночным пивом. А где же митек? А митек в это время томится в многочасовой очереди к пивному ларьку, чтобы взять на последние тринадцать копеек склянку непрозрачного, отвратительного пойла и, тяжко икая, уйти куда-то в жару и пыль.)
Следует предупредить, что разительно от митьковского мифа-катастрофы отличаются митьковские сказки (параллельный термин: «непридуманные истории»). Сказка рассказывается не от чьего-либо лица, как миф, а анонимно, безлично, все дышит благополучием и верой в победу дела митьков. Сказка приближена к действительности, иногда даже являясь ею. Только один краткий пример:
7 июля Дмитрий Шагин пошел в гости к Виктору Цою, взял у него все пустые бутылки и сдал их, выручив 11 рублей.
8 июля Шагин пошел в гости к Борису Гребенщикову и, сдав гребенщиковские пустые бутылки, выручил 13 рублей (потом еще братки четыре рубля добавили).
9 июля Дмитрий Шагин хотел пойти к Константину Кинчеву, да его отговорили: Кинчев, говорят, в Москве.
«А может, к Полу Маккартни?» – призадумался Дмитрий Шагин.
«Да ну в жопу, у него такие бутылки, что и не примут…»
Перейдем к мифам. Я умышленно привел здесь мифы, страдательными героями которых являются сравнительно балуемые судьбой лица, как, например, Д. Шагин, Б. Гребенщиков или П. Маккартни, потому что мифы про не столь благоустроенных людей (типа В. Шинкарева и А. Горяева) представляют собой кромешный, непрекращающийся кошмар, в результате которого герои погружаются в пучину нечеловеческого ужаса и пропадают там без вести.
Однако основа всех мифов одинакова настолько, что можно сказать: это один и тот же миф, миф о глумящейся и рычащей толпе и одиноко страдающем добре. Прежде чем приступить к разбору канонических текстов мифов, следует отметить, что мифы рассчитаны на устный пересказ с характерной митьковской жестикуляцией, мимикой и произношением. Важная особенность заключается в тембре голоса при передаче речи положительных и отрицательных персонажей.
Обычно люди при рассказе речь отрицательного персонажа передают писклявым, капризным голосом, речь положительного (как правило, самого себя) – звучным и низким, даже если на самом деле соотношение обратное.
Положительный герой митьковского мифа-катастрофы говорит тихим, слабым, изнемогающим и испуганным голосом; отрицательный – гораздо более низким, хриплым, рыкающим, напористым и агрессивным. Это соотношение не воспринимается как условность даже тогда, когда отрицательным персонажем является трехлетний ребенок.
Итак, приведем тексты некоторых мифов.
Просыпаюсь я утром в детской кроватке (разворотил ее всю ногами за ночь, стенки отвалились), под одеяльцем махоньким – в ватнике, ватные штаны наглухо на все пуговицы застегнуты полностью! Ну, в валенках, конечно. Рожа так опухла, что глаза не раскрыть, – но чувствую, стоит кто-то. Раскрыл глаз пальцами, гляжу – бабушка стоит.
– Что, бабуленька? – говорю. – Что ты стоишь?
– А скажи, – говорит, – как ты деткам-то своим в глаза глянешь? Ну, про жену я уж не говорю. Бог тебе судья, а детишкам-то? Детишкам-то как в глаза глянешь?
У меня дыхание перехватило:
– Да что? Что, бабуленька?
– Ведь их трое у тебя, детишек-то! Меньшенькой всего полтора годочка!
– Бабуленька, бабуленька! Что случилось?
– А это что такое?!! – И достает из-за спины комок какой-то белый и мне показывает.
– Бабуленька, что? Что это такое?
– А я вот сейчас жене твоей позвоню, и мы с ней обсудим, что это такое!!! – Распрямляет комок, а это женские белые трусы пустые! С кружевами!
– Бабушка, бабушка! Откуда это взялось?
– А я вот сейчас деткам твоим позвоню и спрошу: откуда у вашего папы трусы женские валяются!
– Бабушка, бабушка! Дык это, наверное, Танины трусы! Уезжали впопыхах, все разбросали…
– Нет! Не Танины это трусы!
– А чьи же это трусы?…
– А я вот сейчас деткам…
– Бабушка, бабушка! Не говори так… Где же ты их нашла?
– Захожу утром в комнату, ты спишь, в руках бутылка кагора недопитая, а рядом женские трусы пустые валяются!
– Бабушка, бабуленька!.. А где же бутылка?
– Да я ее уже маме отдала!
– Дык ты… попроси ее обратно?
– Да она уже выпила всю! .
Этот миф делает в завершающей стадии неожиданный изгиб в сторону, приобретая добавочный оттенок трагизма за счет увеличения числа отрицательных персонажей в лице матери положительного героя. Любопытно, что герой пытается вступить в борьбу со злом («…а где же бутылка?»), что редко в мифе-катастрофе, но зло с торжественным садизмом наносит последний удар.
Да, братки дорогие, уж беднее Гребешка никого нет. Он и выйти-то боится – так ведь надо! Семья: за молоком сбегай, ведро помойное вынеси… А попробуй через поклонников продерись с этим помойным ведром! Ведь никто не предложит: Борис, я очень люблю твою музыку, потому давай я тебе вынесу помойное ведро. Куда там! На тебе, скажут, стакан, пей со мной, а я всем похвастаюсь: нажрался с Гребенщиковым.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.