Выбор. Стратегический взгляд (сборник) - [45]

На карту поставлена будущая глобальная роль евро-атлантического сообщества в обеспечении безопасности. Включение со временем в евро-атлантическую систему России в качестве нормального европейского государства среднего ранга (а не имперского Третьего Рима) позволит заложить гораздо более прочную и всеобъемлющую основу для улаживания нарастающих конфликтов в западно– и центральноазиатской части Общемировых Балкан. Тем самым удастся утвердить мировое первенство евро-атлантических институтов, а благодаря их главенству бесповоротно покончить с ожесточенной борьбой за превосходство, которую так долго, с таким напряжением сил и такими разрушительными последствиями ведут между собой европейские нации.

Но нельзя медлить и с повышением роли Европы в поддержании глобальной безопасности. Пика новых угроз всеобщей безопасности в данный момент направлена не столько на Европу, сколько на Америку, прежде всего ввиду углубляющейся и все более односторонней вовлеченности США в дела Ближнего Востока, обуреваемого жаждой отмщения. Однако в конечном счете эти угрозы неделимы: когда опасность нависает над Америкой, это означает бо́льшую уязвимость Европы. Поэтому ответ должен быть совместным, и Америка с Европой располагают общим инструментом – НАТО. Вопрос в том, как этим инструментом распорядиться, принимая во внимание основную миссию НАТО, политические проблемы американо-европейского партнерства и желание Европы приобрести некоторый автономный военный потенциал. Во времена «холодной войны» союзники по обе стороны Атлантики исходили из единого понимания характера угрозы и признания взаимозависимости своей уязвимости. Оборона Западной Европы была тождественна обороне Америки и наоборот. После событий 11 сентября на обоих берегах океана преобладали те же ощущения, но лишь до поры до времени. Первой реакцией Европы на нападение была безоговорочная солидарность с Америкой. Впервые за всю свою историю НАТО ввела в действие статью 5 (Вашингтонского договора), единодушно заявив, что все члены организации участвуют в совместной обороне против общей угрозы. Хотя в ходе военной кампании в Афганистане Соединенные Штаты предпочли не опираться на силы НАТО, сочтя за лучшее использовать собственные войска и несколько отборных, высокомобильных частей союзных англосаксонских государств, позднее контингенты стран НАТО, развернутые для поддержания мира в освобожденном от талибов Афганистане, превысили по численности дислоцированные в этой стране американские подразделения.

В первые месяцы после 11 сентября европейские союзники Америки поддержали Вашингтон также в том, что две главные (и потенциально взаимосвязанные) угрозы глобальной безопасности – терроризм и распространение оружия массового поражения. Но вскоре выяснилось, что некоторые не сразу заметные, но важные различия в точках зрения Америки и Европы создают препятствия на пути к подлинному трансатлантическому сотрудничеству в сфере глобальной безопасности. Расхождения касаются двух ключевых вопросов: природы угрозы и масштаба необходимых ответных действий.

История уже познакомила европейцев с терроризмом, и, возможно, потому они видят в нем в меньшей степени воплощение зла и в большей степени – порождение политики. А раз так, считают они, то и противостоять террористической угрозе следует, признав взаимосвязь между прямыми мерами по истреблению террористов и политическими действиями, призванными уничтожить политические и социальные корни этого явления. Иными словами, борьба с терроризмом не должна быть центральным организующим принципом политического курса Запада в области глобальной безопасности; этот курс должен иметь более широкую политическую и социальную направленность и охватывать усилия по устранению глубоко скрытых факторов, способствующих появлению террористов и используемых ими в своих интересах. Вероятно, самые острые противоречия между представителями континентальной Европы и американцами наблюдаются в оценке ими палестинского терроризма: многие американцы, включая некоторых членов администрации, видят в нем зло, почти не связанное с оккупацией Израилем палестинских земель, в то время как многие европейцы склонны считать, что оккупация и особенно создание на этих землях еврейских поселений стимулируют террористическую деятельность.

Как выразился один из ведущих германских аналитиков по международным вопросам, «американцам свойственно смотреть на весь мир как на поле деятельности Атлантического сообщества, европейцы же хотят действовать в пределах Европы и на подступах к ней, то есть в пространстве, рамки которого пока весьма расплывчаты, но в любом случае заметно у́же»[31]. Различия в подходах, которые после окончания «холодной войны» мало-помалу становились все заметнее, в еще более острой форме прорвались наружу после 11 сентября. В представлении Соединенных Штатов борьбу с «глобальным терроризмом» следует вести на всей планете, и будет вполне естественно для НАТО включиться в глобальное противоборство, защищая «цивилизацию как таковую», если прибегнуть к эмоциональным словам президента Буша. В глазах европейцев это походило на нажим в расчете принудить Европу поступиться ее общей заинтересованностью в общемировой стабильности в угоду сиюминутной одержимости Америки «осью зла», и в частности Ираком.