Выбор Пути - [18]

Вот только я пробавлялся боржомом. Диета, говорю. Ну, диета, так диета, соглашались все. И через минуту опять удивлялись, что я ничего не ем и не пью.

Я расхрабрился и начал есть, вызвав всеобщее одобрение. И в самом деле, если инфекция побеждена — а она побеждена! — нужно же восполнять утраченные килограммы иллюзий… нет, утраченные силы. Но начинать нужно, как трогается поезд дальнего следования — медленно-медленно. Чтобы желудок привык.

Маменька спрашивала, не пишу ли я новой оперы. Честно ответил, что нет. Похоже, вздохнула с облегчением. Одна опера сына в Большом театре — куда ни шло, а две — уже культ личности. С оргвыводами. А если сын напишет, а она не сможет пробить постановку — урон репутации. И то, и другое нехорошо, потому лучше, чтобы сын занялся чем-нибудь другим. Вот как сейчас. Шахматы — и почётно, и в семейственности никто не упрекнёт. А уж если чемпион… Всё сам! От меня только гены!

— Так ты, Миша, теперь кто? Гроссмейстер?

— Победитель чемпионата становится гроссмейстером СССР, всё так, Галина — называть Галину Леонидовну просто по имени не так легко, но она настаивает. — Ну, там еще бюрократические процедуры какие-то, но, думаю, скоро утвердят.

— И очень скоро, — согласилась Галина. — А вот скажи, Миша, ты Фишера одолеешь?

— Если отдохнуть немного, подготовиться, так и одолею. Только этого Фишера поди, поймай. В турнирах он играть перестал, а матч — штука многоступенчатая, долгая.

— А почему он не играет в турнирах? — спросил бравый артист.

— Весь мир гадает. Вроде бы и деньги ему обещают громадные, и почёт с уважением — а не играет.

— А вот с Карповым ты вничью сыграл, — блеснул осведомленностью бравый артист.

— Так то Карпов. Он, может, и посильнее Фишера будет.

— Уж и посильнее?

— Я сказал — будет. Когда заматереет.

— Да, физику ему подтянуть не помешает. А то уж больно хлипкий. Как веточка.

— Гнется, но не ломается, — возразил я. — Были б кости, мясо нарастёт.

— Ну что вы всё о Карпове, когда чемпион Миша, — сказала Галина. — Я вот анекдот вспомнила. Еврейский. В Одессе украинец пишет на вывеске: лучший портной Европы. Русский пишет: лучший портной мира. Еврей пишет: лучший портной Одессы! И к кому побегут люди?

Мы посмеялись. И мне вдруг захотелось в Одессу. Ведь обещал быть там осенью, а — не смог. Не сумел. Чемпионат, понимаешь. Вот и маменька моя живёт по строгому графику. Выступления, репетиции, гастроли, записи, сон, бассейн, массаж, диета…

Только подумал — а оно и сбылось. Маменьке пора. Ну, и Галина с бравым артистом тоже поднялись.

— Ты, Миша, нас не провожай. Посиди, отдохни, мы же видим — устал, — сказала Галина.

Теперь, уже на прощание, меня поцеловала маменька. А бравый артист пожал руку и пожелал успехов.

Успехи мне, конечно, пригодятся.

В одиночестве я ковырялся вилкой во всяких вкусных блюдах, и думал. Вершина покорена. Что дальше? Звание гроссмейстера и так дадут, а если Галина позвонит кому нужно — а она позвонит! — то ещё и домой принесут к ужину. И что?

А то, что теперь обязательно предложат участвовать в каком-нибудь международном турнире. Заслужил. Увижу заграницу не в передаче «Международной панорамы», а своими глазами. Пройдусь по Пикадилли, попрыгаю вместе с кенгуру, поплаваю рядом с акулами… Уже страшно. И, кстати, о загранице. Помимо медали и диплома я получил денежный приз. Не безумно большой, но вполне серьезный. Могу на эти деньги хоть завтра купить «Жигули» — именно купить, без очереди, поскольку к деньгам полагается ордер на автомобиль. Нет, автомобиль мне не нужен, но всё равно приятно. Так вот в заграничном фильме видел, как победителя какого-то соревнования награждали публично — дали огромный, метр на полтора, чек. Понятно, чек демонстрационный. В целях рекламы. Участвуйте в наших соревнованиях и богатейте! А мне — ну, и другим призёрам тоже — денежные призы вручают за кулисами, келейно, будто в деньгах есть нечто постыдное. Ну да, у нас спорт считается любительским. Но какое тут любительство, если по расписанию за четыре недели было три выходных, а в остальные дни либо игра, либо доигрывание. Хорошо, у меня лично доигрываний не было, но у других — много. И ведь турнир — это казовая часть, в тени остаются часы и часы подготовки. По Ботвиннику, для того, чтобы сохранять гроссмейстерскую форму, нужно заниматься по сорок-пятьдесят часов в неделю круглогодично. Я-то не занимаюсь, так я и не Ботвинник. Ботвинник — шестикратный чемпион СССР, плюс абсолютный чемпион СССР, плюс чемпион мира, плюс многое, многое и многое. Уж он точно знает, что такое труд.

Ладно. Посидел, пора и честь знать.

Подозвал официанта, расплатиться.

— За все заплачено, уважаемый. Ты гость Галины Леонидовны. Хочешь ещё кушать — только скажи.

Я поблагодарил, мол, было всё замечательно, и ушёл. Нет, и в самом деле всё замечательно, но одинокого и за роскошной трапезой жалко.

Октябрьским вечером как не пройтись по Москве? Если силы есть.

Но у меня с силами сегодня не очень.

Потому взял такси и вернулся в «Москву».

Отлёживаться, рвать и метать. Если придётся.

28 октября 1973 года, воскресенье

А здоровье мое идёт на поправку. Явно. Потому что, съев за завтраком варёное яйцо, я остался голоден.