Выбор пути. 1917–1928 гг. - [180]

Вернувшись из Соноры, Серрано оказался перед непростой дилеммой. Он еще мог примкнуть к лагерю Обрегона, но это означало бы позор, ведь многие политики и военные уже примкнули к нему самому как к будущему президенту. Серрано надеялся, что Кальес и Моронес встанут на его сторону (взаимная антипатия между Моронесом и Обрегоном была хорошо известна). Рассчитывал он и на то, что общественное мнение Мексики решительно настроено против переизбрания и Обрегон так и не осмелится выставить свою кандидатуру. К тому же на встрече с Серрано на вопрос, давал ли он санкцию на пропаганду переизбрания, которую ведут в Мехико некоторые депутаты, Обрегон ответил, что никого не уполномочивал вести от его имени предвыборную кампанию.

Возвратившись из Соноры, Серрано публично заявил, что Обрегон поддержит его кандидатуру. В тесном же кругу своих сторонников генерал говорил другое: «Я знаю, что ничего не добьюсь… Я знаю, что они убьют меня и убьют многих моих сторонников, таких, как сеньор генерал Арнульфо Гомес. Но мы верим – я и Гомес, – что создадим прецедент в истории Мексики тем, что не потерпим ни при каких условиях переизбрания Альваро Обрегона».

13 апреля 1927 года на митинге представителей различных партий в Мехико Серрано был выдвинут кандидатом в президенты. Сам он не присутствовал, так как еще исполнял должность губернатора столичного округа и не мог по закону участвовать в политической борьбе. Кандидатуру Серрано поддержали недавно созданная специально под его кампанию Национально-революционная партия, Социалистическая партия Юго-Востока (бывшая Социалистическая партия Юкатана) и блок партий противников переизбрания из различных штатов. 13 июня 1927 года Серрано поднял брошенную Обрегоном перчатку и подал в отставку с поста губернатора, став оппозиционным кандидатом на пост президента страны.

Несмотря на мнение некоторых исследователей, никаким реакционером Серрано не являлся. Вряд ли его поддержала бы тогда одна из самых левых партий в Мексике – социалисты Юкатана. Серрано высказывался в своей программе за свободу религии, но ничего ультрареакционного в этом не было. Страна несла большие экономические потери от мятежа «кристерос», вызванного, в том числе, слишком жесткими мерами Кальеса против церкви. Чего стоил, например, штраф в 500 песо за появление священника вне пределов церкви в церковном облачении; были и случаи расстрела солдат, если у них на груди замечали распятие. Серрано обещал также положить конец «бессмысленным конфискациям земли», но против продолжения аграрной реформы не выступал. Как и Кальес с Обрегоном, он ратовал за развитие мелкого частного землевладения. Выступал генерал и за восстановление частной (читай – церковной) школы наряду с сохранением государственной, но церковные школы существовали и при Обрегоне. Все эти требования не позволяют судить о Серрано как о законченном реакционере. Скорее, он, как и Обрегон, был прагматиком.

С самого начала Серрано понимал, что избраться президентом ему все равно не дадут, и уверенность эту укрепил разговор с Обрегоном. Поэтому никакой предвыборной кампании он не вел. 24 июля 1927 года Серрано опубликовал свой манифест, а 13 сентября посетил город Пуэблу. Всю свою энергию кандидат сосредоточил на контактах с высшими армейскими чинами, убеждая их не предавать основной принцип революции – недопущение переизбрания главы государства. Усвоив урок Обрегона, Серрано готовился к военной конфронтации с властями, так как иного пути у него просто не было.

Основную предвыборную схватку с Обрегоном вел другой оппозиционный генерал, Арнульфо Гомес. При диктатуре Диаса он был простым шахтером и участвовал в знаменитой стачке на американском руднике Кананеа. Службу в революционной армии Гомес начал простым солдатом и чин дивизионного генерала получил в 1924 году за подавление мятежа де ла Уэрты. В 1923 году возглавлял армейские части в Мехико и сыграл в разгроме уэртистов главную роль. Генерала кое-кто, например коммунисты, тоже считал реакционером, потому что на посту командующего военным округом в Веракрусе, который Гомес занимал с 1 января 1926 года, он активно разоружал рабочие и крестьянские отряды. Однако то же самое делали, причем по указанию Кальеса, все командующие округами. Только восстание «кристерос» заставило правительство снова раздать крестьянам оружие.

Гомес был для Обрегона гораздо более «крепким орешком», чем Серрано. Генерал не пил, не курил и не посещал борделей. В отличие от самого Обрегона, не занимался он и личным обогащением. С 13 июня по 1 декабря 1925 года Гомес находился с ознакомительной миссией за границей, причем принимали его там на высоком уровне – в частности, он был удостоен аудиенции испанского короля Альфонса XIII. За границей Гомес встречался с представителями испанского духовенства (что, кстати, тоже приводят как признак его реакционности), однако это было еще до начала открытой конфронтации властей и церкви.

24 июня 1927 года Гомес был выдвинут кандидатом в президенты от Национальной партии противников переизбрания.[709] В эту партию входили многие сторонники первого лидера революции Франсиско Мадеро. Позднее Гомеса поддержали и некоторые партии местного уровня, в том числе и рабочие. Гомес тоже выступал за свободу религии и прекращение распределения земли «насильственным и произвольным образом». Он высказывался за привлечение в Мексику иностранного капитала, но в этом был ничуть не реакционнее Обрегона или Кальеса. За привлечение иностранного капитала в виде концессий выступал, как известно, и Ленин. Интересно, что Гомес выступал за отмену протекционистских импортных тарифов. Эту меру сторонники Обрегона представляли как антипатриотичную, но отмена тарифов на импорт привела бы, среди прочего, к снижению цен на продовольствие и отвечала бы интересам именно бедных слоев населения. Тем более что многие товары, облагавшиеся пошлинами, в Мексике вообще не производились.