Выбор [Новое издание, дополненное и переработанное] - [35]

— Что увидят наши мастера на дальности четыре километра?

— Все, если использовать мощную оптику.

— Каковы же размеры такого ружья и сколько оно весит?

— Над противотанковыми ружьями и у нас работают Рукавишников, Шпитальный, Владимиров, Симонов, Токарев, Дегтярев. Есть несколько приемлемых образцов. В общих чертах все образцы длиной два метра с небольшим. Вес — порядка двадцати килограмм. С оптикой, чехлом, патронами, инструментом — до тридцати.

— Слишком тяжело и громоздко.

— Согласен. Зато мы стреляем с такого расстояния, на котором нас никто искать не будет. В каждом отдельном случае заблаговременно создаем укрытие, потом производим единственный выстрел…

— Один раз стрельнете, а на следующий раз вас будут искать на дальности до четырех километров.

— Нет, товарищ Сталин. Существование такого оружия мы сохраним в секрете. Для этого мы разработали особую тактику: любые высокопоставленные люди проводят отпуска на берегах океанов, морей, озер, крупных рек, одним словом, у водоемов. Как правило, в таких местах есть горы или холмы. Мы прячем стрелка в горах или на холмах, откуда видна цель на максимальной дальности. Стрелок должен выбирать позицию так, чтобы позади цели было большое водное пространство. Это просто. При точном попадании бронебойная пуля с керамическим сердечником отрывает человеческую голову, дробит ее в мелкие куски, а сама летит дальше еще не менее километра. Если позади цели водное пространство, то пулю никто никогда не найдет и не сообразит, что же произошло. Впечатление такое, что голову просто разбила какая-то неведомая сила…

— Мне нравится ваша увлеченность, товарищ Холованов. Вы описываете разрыв головы очень образно, со знанием дела. Вы что, уже пробовали?

ГЛАВА 13

1

У такого ружья очень сильный звук выстрела. Мы думаем над этим. Нас спасает разница в скорости полета пули и скорости распространения звука. Пуля, постепенно теряя скорость, проходит расстояние за пять секунд, а звук доходит за двенадцать. Если пуля оторвет кому-то голову, то начнется суета и паника. А уже потом долетит и звук. Мы сделаем все, чтобы звук получился искаженным. На данном этапе развития техники звук такого выстрела заглушить невозможно, не прибегая к сооружению величиной с комнату, однако звук можно ослабить, исказить и направить в сторону от стреляющего, лучше — вверх. Мы разработали несколько типов глушителей. Один из них представляет собой нечто вроде большого резинового веера или павлиньего хвоста. Он собирается из шести элементов, похожих на резиновые ласты, и крепится под дульным срезом…

— Слишком громоздко?

— Да.

— Где же выход?

— Выход только в тактике: в каждом отдельном случае для стрелка надо готовить особое стационарное убежище или, может быть, подвижное в большой закрытой машине. Стрелок должен делать только один выстрел. Ни в коем случае не делать второй. Если промахнулся, лучше вернуться к той же цели через некоторое время, через месяц или два. Нашим глушителем звук выстрела искажается и отбрасывается вверх. Случайные свидетели, которые находятся прямо рядом с убежищем стреляющего, вертят головами и ищут источник звука в облаках, никто не понимает, что это за звук и откуда он происходит. Звук настолько искажен, что никто его не воспринимает как звук выстрела, скорее — как раскат грома в ясном небе…

— Хорошо, проводите сравнительные испытания, лучший образец заказывайте промышленности, принимайте на вооружение спецгрупп.

— Мы планируем нелегальными путями забросить такое вооружение в районы его применения в будущей войне и заложить в стационарные тайники.

— Правильно, действуйте.

— Есть.

— И последний вопрос, товарищ Холованов…

— Слушаю, товарищ Сталин.

— А где же Мессер?

2

Рудольф Мессер пожал руку командиру польского пограничного наряда, толкнул лодку от берега и вскочил в нее, не замочив ног.

С польскими пограничниками проблем нет. Мессер махнул рукой в сторону советского берега и пояснил:

— Я хочу туда.

— Как пану будет угодно.

Препятствий ему не творили и не спрашивали, кто он такой. Может, узнали, а может, заглянув в притягивающие его глаза, охоту потеряли вопросы задавать. Только подивились: всегда оттуда, с советской стороны, лодки в темноте плыли, и вдогонку хлопали выстрелы. Первый раз кто-то ночью сам в Советский Союз просится. Добровольно. Таких в Польше насильно не держат.

3

— У любого оружия должно быть название. От названия многое зависит. Название должно быть коротким, красивым, грозным и загадочным. В названии должно содержаться все для тех, кто знает, о чем идет речь, в то же время это название не должно сказать ничего тем, кто в тайну не посвящен. Как же мы назовем наше противотанковое ружье для истребления врагов? Думали ли вы над этим?

— Думал, товарищ Сталин.

— И до чего додумались?

— СГ.

— СГ?

— Именно так: СГ.

— Сталинский Гром?

— Так точно, товарищ Сталин.

— Красиво. Очень красиво. Сталинский Гром. Кратко, емко, грозно, загадочно. А почему бы не назвать СА?

4

На карнавал к Ежову сегодня не пришел никто. В первый раз. Такого не бывало. Что кавказский Гуталин готовит дальше? И что делать? Застрелиться? А может быть, все уладить? Попроситься на понижение? Уехать из Москвы? В Сибирь? На самую низкую должность. Командующим пограничными войсками Дальнего Востока, например.