Выбор или предназначение - [2]

— Можно?

В ответ аана ласково погладила малышку по голове и подтолкнула к столу. Девочка ела неспешно, трясясь над каждой упавшей крошкой, как над огромной ценностью, глядя на это, женщина с трудом сглатывала, пытаясь сдержать слёзы. Мальчишки тоже шокировано разглядывали маленькую двуликую, их ещё маленькие головки никак не могли понять увиденное.

Пока девочка ела, аана успела согреть большой чан воды, чтобы как следует отмыть ребёнка. А сделать это было не так просто, так как осоловевшая от съеденного, девочка буквально засыпала на ходу. «Эх, кожа да косточки!» — вздыхала про себя хозяйка дома, а для себя решила, что больше никому не позволит измываться над несмышлёнышем.

Отмывая пропыленную нежную кожу, аана ещё больше расстроилась, разглядев старые и новые гематомы. Не надо было быть слишком сообразительным, чтобы понять, что ребёнка неоднократно избивали. «Изверги!», — полыхало в груди. Промыв густые волнистые волосы, обрезанные косыми прядями, аана горестно вздохнула. Ни блеска, ни жизни в них не было…

А ведь придётся показать девочку ану Римонду, слабенькому, но всё же целителю, кто знает, какие ещё «сюрпризы» преподнесёт тщедушное тельце двуликой. А пока, обтерев малышку большим полотенцем, женщина понесла её в свою комнату. Пока муж на охоте, девочка поспит рядом с ней, а завтра можно будет хоть что-то узнать о жизни двуликой крошки из того, что она сможет рассказать.

Ночью девочка не раз просыпалась, испуганно шаря руками в поисках своей спасительницы, а под утро, открыв полусонные глазки, наивно спросила:

— Ты — моя мама?

— А как же, маленькая, — судорожно проглотив комок в горле, ответила аана.

— Ты меня всё же нашла? И больше не бросишь?

— Ни за что!

Лишь дождавшись, когда ребёнок снова уснёт, аана позволила себе несколько слезинок. И как теперь быть? Однозначно ребёнок останется в их доме, но вот как посмотрит на это муж…

Хозяин дома, вернувшийся как раз к завтраку, с удивлением смотрел на неожиданный придаток к жене, отчаянно цеплявшийся за её юбку.

— Это кто ж у нас такой славный? — весело спросил мужчина, с вопросом глядя на жену.

— Пап, — встрял его младший сын, — это наша новая сестричка.

— Да?

— А можно она останется? — поддержал брата старший. — Она хорошая.

— Что ж, — мужчина снова посмотрел на жену, её глаза и весь вид говорили, что она очень хочет оставить девочку, — как я могу быть против, когда за неё так просят.

Затем был неспешный завтрак и тихая беседа после, когда жена поведала мужу историю появления двуликой в их доме.

— Ты, правда, не против, что она останется?

— Я давно хотел дочку, но раз у нас получаются только сыны… И, знаешь, она немного напоминает тебя в детстве. Помнишь, когда мы первый раз встретились, и ты запустила в меня камнем?

— Ещё бы не помнить! Ты тогда так разозлился, что хотел бросить меня в жгучку, — хихикнула аана.

— Да, а спустя несколько лет ты зажгла в моём сердце любовь, что до сих пор греет меня. И этой любви вполне хватить на то маленькое чудо, что появилось у нас. Только вот о её родственниках надо разузнать. Не верится мне что-то, что двуликие могли вот так запросто выкинуть дитя. Что-то здесь нечисто.

— И я так подумала. Она ж чистокровная, а двуликие едва ли не самые лучшие родители. Знаешь, ещё я поняла, что родителей у девочки нет. Может, кто и решился тиранить дитё.

— Ладно, ты пока займись девочкой, одёжку на первое время присмотри, откорми, а то смотреть горестно. А я братьев подключу, разведаем, не теряли ли двуликие ребёнка. Да по соседним посёлкам проедемся, может, там чего услышим, всё одно ведь собирались кое-что на обмен свезти.

Всё решив для себя, супруги позвали тихо сидящую рядом с пацанятами девочку. Ан Аллим протянул ей широкую ладонь и, широко улыбаясь, предложил:

— Возьмёшь меня себе папой?

Большие глаза малышки раскрылись широко-широко, но она не спешила сделать шаг, хоть и было видно, как ей этого хочется.

— Обещаю любить тебя и не обижать, — сделал ещё одну попытку мужчина.

Миг, и маленькая ладошка оказалась в широкой мужской ладони. И вот вся семья, муж, жена и теперь уже трое детей крепко прижимались друг к другу, мысленно обещая никогда не забывать этот момент.

* * *

— Сиреми! Ты где? Мама звала на обед!

Улыбнувшись, посмотрела в сторону кричавшего брата. За прошедшие пять лет он стал совсем большим, всё чаще с младшим Найризом уходил с отцом на охоту, перенимая все охотничьи хитрости и тренируя силу и отвагу. Два дня назад даже принёс свой первый трофей, с гордостью шествуя по посёлку. Соседки добродушно кивали головами и говорили, что ещё один сильный мужчина появился, защитник и добытчик. Мама довольно улыбалась, прижимая меня к своему тёплому боку. Я так и не отучилась ходить за ней хвостиком и выпрашивать ласку, всё казалось, что старый кошмар вернётся, и я снова буду одна в этом большом непонятном мире.

Безграничная любовь моей новой семьи отогрела маленькое сердце, поселив в нём огромную благодарность, преданность и ответную любовь к каждому её члену. Я уже не понимала, как можно жить иначе, как можно называть семьёй тех, кто копит в себе лишь жадность и зависть, а ведь разницу я хорошо ощутила на себе.